Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей - [37]
И все пошли дальше, так ничего больше и не находя.
Вийу Ныгес, не успевшая спрятать последнюю доску, погрозила им вслед кулаком. «Ишь глазастый, бес рыжий!» — прошептала она, с трудом разгибая спину и обеими ладонями отирая мокрое от пота лицо. Славно поработала старая Вийу!
С горы, из окна своего дома, она заметила, как рухнула перемычка, как поплыли широкие белые, новые доски. Ага, достроились! Так им и надо! Пойти, что ли, посмотреть?
Она взяла багор, чуть припадая на левую ногу, быстро спустилась с обрыва по старой лестнице, сделанной еще покойным мужем, при немцах.
Доски приближались. Они медленно плыли большим омутом, а потом, выйдя из-за поворота, снова набирали скорость и устремлялись к камням. Вот где к ним можно подобраться… Не оступиться бы… Так, на камень, на другой… Багром, теперь багром… Эх, досада, промахнулась! Уплывает доска, широкая, белая, новая!
Вот вторая подходит… Стой, не уйдешь!.. К берегу ее, к берегу… Вот так, с божьей помощью… Пол можно будет починить, а то погнили половицы, отжили свое… Плывите сюда, дощечки, плывите, новенькие, не забыл бог рабы своей, Вийу!
Доски плыли и плыли, и в страшном, злом и одиноком труде металась по камням Метсайыги старуха с растрепавшимися седыми космами. Она сердито ворчала, если ей не удавалось дотянуться до доски и та проплывала мимо. Но уж если багор Вийу Ныгес впивался в белое дерево доски, Вийу вытаскивала добычу, не щадя себя.
Так же быстро, старательно, рассчитывая свои силы — и все-таки надрываясь, — волокла она доску за доской подальше, в частый прибрежный ивняк, запихивала в кусты, горюя, что лист облетел, сквозной становится чащоба. Только последняя доска оставалась неспрятанной, когда школьники проходили мимо. И то, слава богу, в траве лежала, не на виду…
— Дал бы бог снежку — грех прикрыть. Прости, господи, прегрешение… А те-то! Ищут свои доски! Растяпы!..
— Растяпы мы, — сказал и Волли. — Наверно, доски давно уплыли в озеро, а мы стояли на мосту да их ждали.
И все — даже дядя Аугуст — с ним согласились.
На другой день они снова готовили доски, израсходовали припасенные для пола здания станции. Несколько штук взяли в долг в совхозе. Принесли и доски, выловленные у моста и найденные на берегу…
И опять пионеры носили и ставили доски, снова засыпали их глиной с обоих берегов. Но теперь дно оказалось глубже, потому что вода размыла его. Доски были коротки, уверенности в победе не было. На ночь среднюю часть реки оставили открытой.
А поутру с грохотом и лязганьем, с громом мотора к берегу подъехал бульдозер.
— Я рассказал директору совхоза и предложил помочь, Паю согласился, — попыхивая трубкой, объяснил Аугуст Мёльдер. — Вода шутить не любит, перекрывать нужно сразу и надежно. Давайте думать, откуда мне глину толкнуть.
— С этого берега, — предложил Юхан Каэр. — Землю сбросим в сторону, а суглинок — в плотину.
— Мы хотели построить все своими силами, — разочарованно протянул Андрес Салусте. — Трактором, конечно, легко…
Но Аугуст Мёльдер успокоил его:
— Чудак, на перекрытие рек всегда мобилизуют все средства. Так и Днепр, и Волгу перекрывали, и Иртыш. Все силы! Ставьте доски, я пока чернозем срежу. А потом я нажму отсюда, а вы с того берега! Мы ей покажем!
Тракторист погрозил реке кулаком и, орудуя рычагами, повел машину вперед.
Рыча и упираясь, бульдозер обрушил в воду большую глыбу суглинка. Попятился, снова опустил свой нож, опять потащил к воде целую гору глины. Машина подошла так близко, что казалось, вот-вот она сама клюнет носом и полетит вниз. Но дядя Аугуст ловко переключил рычаги, и вновь бульдозер благополучно откатился, чтобы захватить очередную порцию глины.
С другого берега, словно соревнуясь с могучей машиной, школьники тащили грунт на носилках. Грунт шел непрерывным потоком, и слева и справа. Уже остановилась река, опять копилась вода перед плотиной. Но теперь она встречала надежную преграду.
Все толще становилась глиняная стена. Все ниже съезжал бульдозер. Наконец он въехал на свежую насыпь. Он увязал, но смело шел вперед. А потом вернулся и снова пополз от берега к берегу, трамбуя глину гусеницами. Бульдозер разворотил весь левый берег у плотины да и самое плотину. Их перемычка получилась некрасивой. Но красоту можно навести и потом. Главное было сделано.
— Вот это сила! С такой работой не каждый справится! — восхищенно глядя на Аугуста Мёльдера, прошептал Андрес. — Правда, Айме?
Айме утвердительно кивнула головой.
Они долго стояли на берегу. Перед их перемычкой быстро накапливалась вода, разливалось озеро. Оно поблескивало, отражая узенькую черту зари, что розовела над самым лесом. Озеро было совсем крохотным, еще меньше их спортивной площадки. Но оно росло. А главное ведь это было их озеро, озеро, созданное их руками!
Глава двадцать вторая, где герой становится героем
Глину несли и несли, и плотина становилась все выше. Вальтер Пихлакас с уровнем и самодельными рейками чуть ли не каждый день проверял откосы плотины, и всегда они оказывались не в порядке. То глины было насыпано недостаточно, и тогда ее приходилось добавлять, то она торчала посреди откоса этаким бугром, и приходилось ее срезать и перекидывать.
