Повесть о прекрасной Отикубо - [14]

Теперь на одну только ночь

С тобою мне грустно расстаться.

Не думаете ли вы, что пора вам покинуть дом, где вы терпели одни только притеснения? Я поищу для вас такое укромное убежище, где жизнь ваша станет радостной».

— Я мигом доставлю ответ, — пообещал меченосец. Прочитав письмо Митиери, Акоги сказала своему мужу:

— Ну и болтун же ты! Намолол обо мне всякую всячину. Я-то говорила с тобой откровенно, думая, что ты никому на свете не скажешь… А ты надо мной посмеялся!

Отикубо написала ответ:

«Прошлой ночью вы не посетили меня. В старой песне говорится:

Еще безоблачно небо,

Но влажен конец рукава,

Конец любви предвещая

Ах, верно, в сердце твоем

Осень уже настала?

А от себя скажу вам:

О, я узнала теперь:

Нет на свете сердец,

Способных любить неизменно!

Что мне готовит моя

Грустная участь, но знаю…

Вы зовете меня покинуть дом моего отца. Но как сказал один поэт:

Закрыты наглухо врага.

Не убежать из мира скорби.

Я не вольна уйти отсюда. А вам, должно быть, неприятно бывать здесь. Правду, видно, сказала мне Акоги: «Человек, виновный перед вами, теперь страшится вас…»

Как раз когда меченосец собирался отнести это письмо, куродо вдруг позвал его к себе. Меченосец поспешил на зов своего господина, сунув впопыхах письмо за пазуху.

Куродо приказал причесать себя. Когда надо было распустить волосы на затылке, он наклонил голову, меченосец тоже поневоле наклонился вперед и не заметил, как письмо выскользнуло у него из-за пазухи. Куродо незаметно схватил его. После того как прическа была закончена, он прошел во внутренние покои и, полный любопытства, сказал Саннокими:

— Погляди-ка на это письмо. Корэнари потерял его.

И передавая письмо жене, заметил:

— Прекрасный почерк.

— О! Да это рука Отикубо! — воскликнула Саннокими.

— Как ты сказала? Отикубо? Чудное имя! Какой же это женщине дали имя Каморка?

— Есть у нас такая… Шьет на нашу семью, — коротко ответила Саннокими и взяла письмо, которое показалось ей очень подозрительным.

Между тем меченосец убрал сосуд, в котором находилась вода для смачивания волос, и, собираясь уходить, пошарил рукой у себя за пазухой: нет письма! В испуге он стал перетряхивать свое платье, развязал шнур на груди, искал-искал, письмо исчезло, как будто его и не было. «Куда ж оно делось?» При этой мысли вся кровь бросилась ему в лицо. Но ведь он никуда не уходил из дома, письмо могло выпасть только здесь. Корэнари обыскал все кругом, поднял подушку, на которой сидел куродо, — нет нигде письма. Неужели кто-то его нашел? «Что ж теперь будет?» — думал в отчаянии меченосец. Подперев рукой голову, он сидел как потерянный.

В это время вдруг вошел куродо и сразу заметил, с каким расстроенным лицом сидит меченосец.

— Что с тобой, Корэнари? Ты сам не свой. Уж не потерял ли что-нибудь? — спросил он со смехом.

«Вот кто нашел письмо!» При этой мысли меченосец так и обмер! Он принялся умолять куродо:

— Прошу вас, отдайте мое письмо.

— Я-то ничего не знаю… А вот моя жена сказала насчет тебя: «Видно, не удержала его гора Суэно Мацуяма…»

Меченосец вспомнил песню:

Скорей волна морская

Перебежит через вершину

Суэ-но Мацуяма,

Чем изменюсь я сердцем

И для другой тебя покину!

Он понял, что его подозревают в измене Акоги ради Отикубо.

Совестно ему было признаться жене в своей ребяческой оплошности, но что оставалось делать! Он пошел к ней и стал рассказывать, вне себя от волнения:

— Только что я собирался отнести письмо по назначению, как меня позвал мой господин куродо и приказал сделать ему прическу, а пока я его причесывал, он незаметно вытащил у меня письмо. Вот какая беда случилась!

Акоги ужаснулась:

— Ах, какое несчастье! Может выйти большая беда. Старая госпожа и без того глядела на мою барышню так, будто подозревала что-то. Она поднимет ужасный шум.

Обоих от волнения даже пот прошиб. И в самом деле Саннокими показала это письмо своей матери.

— Посмотрите, какое письмо попалось мне в руки.

— А-а, так и есть. Я сразу заметила что-то неладное. Но кто же ее любовник? Письмо, ты говоришь, было у меченосца? Наверно, это он и есть. Он, должно быть, пообещал выкрасть ее отсюда, ведь в письме говорится, что из этого дома трудно уйти. А я-то думала не выдавать ее замуж. Досадное вышло дело! Если она возьмет себе мужа, то ей уже нельзя будет жить здесь по-прежнему. Она поселится с ним где-нибудь. Поэтому ты смотри — никому ни слова!

Госпожа из северных покоев спрятала любовное письмо, решив потихоньку следить за падчерицей. Меченосцу и Акоги показалось очень подозрительным то обстоятельство, что, против их ожидания, никакого шума в семье не поднялось.

— Ваше письмо украли! Стыдно признаться в этом, но что делать, приходится. Пожалуйста, напишите другое, — попросила Акоги свою молодую госпожу.

Словами не выразить, как встревожилась Отикубо. При мысли о том, что мачеха, несомненно, видела письмо, ей сделалось дурно.

— Ах, я не в силах писать еще раз! — простонала она. Отчаянию ее не было предела!

Меченосец со стыда не посмел показаться на глаза Митиери и спрятался в комнате своей жены.

Митиери так и не узнал ни о чем и поспешил прийти, как только стемнело.

— Почему вы мне ничего не ответили? — спросил он.