Повесть о Платоне - [5]
Идеология: процесс сотворения идей. Эта работа, как правило, шла в тишине и уединении, поскольку для выделки идей требовалось чрезвычайное тщание. Будущие мастера нередко избирались для этого занятия в раннем возрасте и обучались в особых школах, в быту называвшихся «психушками». Каждый из прошедших профессиональную подготовку «идеалистов», как их именовали, должен был произвести определенное количество идей, которые затем выставлялись на публичное обозрение или инсценировались.
Икс-лучи: лучи, которые рассеялись в пространстве или были уничтожены. «Икс» — это знак так называемого «креста», обозначавшего в эпоху Крота уничтожение, ликвидацию, смерть. Этот символ играл тогда чрезвычайно важную роль, что отразилось в словах крестник (смертник), крестовина (орудие казни) и др.
Информация:
6
Сидония. Кажется, ты остановился на слове «информация». Можно посидеть с тобой, Платон, и поговорить обо всем этом?
Платон. Конечно. Здесь прохладный и ровный свет, и я чувствую, что он поможет нам прийти к интересным заключениям. Мы сидели здесь детьми, рассуждая о существовании света и вечности треугольников.
Сидония. Ты знал все ответы.
Платон. Нет. Я знал вопросы. Мне постоянно хотелось привлечь твое внимание.
Сидония. Эта пора далеко позади.
Платон. Или далеко впереди. Замечала ли ты, как странно переплетены «раньше» и «потом»? Впрочем, это лишь праздная болтовня. Ты, кажется, спросила меня об «информации»? Все данные говорят о том, что это очень древняя богиня. Тех, кто ее почитал, она наделяла мощью, и считалось, что она незримо присутствует повсюду.
Сидония. Но с какой целью действовало это божество или дух?
Платон. По всему видно, что ни с какой. Даже ее ревностные адепты не думали, что благодаря ее сверхъестественным силам могут стать мудрее или счастливее. Во многих отношениях это напоминает культы эпохи Чаромудрия, которые отправлялись только лишь ради самих обрядов. Информация дарила своим приверженцам слова и образы — не более того.
Сидония. Что они выражали?
Платон. В ту пору считалось, что людям надлежит знать о событиях, произошедших на большом отдалении, — событиях как подлинных, так и мнимых.
Сидония. Видимо, это приносило им великие блага.
Платон. Ничего подобного. Никаких благ. Напротив, это рождало в них смущение и страх. Но они упорствовали в своей вере, убеждавшей их в необходимости мучений такого рода. Им было внушено, что они — «потребители» мира.
Сидония. Кажется, «потреблять» значит «есть»?
Платон. Пожирать, уничтожать. Потребитель, как мы знаем, — это человек, рассматривающий землю только в ее отношении к нему самому; она существует лишь постольку, поскольку насыщает его или удовлетворяет иным образом. В нашем городе таких людей всего трое или четверо, и их держат отдельно от нас; вообрази теперь целое общество, состоящее из подобных прожорливых существ, которые не помышляют ни о чем, кроме своих собственных нужд.
Сидония. Потребительское общество? Нечего и пытаться такое вообразить.
Платон. И тем не менее они никогда не насыщались, никогда не были довольны. Даже в разгар своей безостановочной деятельности они понимали ее тщету.
Сидония. Но какова была природа происходивших с ними событий?
Платон. Тебе трудно будет принять то, что я скажу.
Сидония. Говоря с тобой о былом, Платон, я уже приучилась верить невероятному.
Платон. По всем доступным данным выходит, что люди эпохи Крота любили хаос и бедствия.
Сидония. Да что ты!
Платон. Получается, что они желали знать как можно больше о войнах и убийствах; любое насилие, любое бесчинство радовали их. Информация научила их, однако, скрывать свое удовольствие и, стремясь к нему, изображать трезвую любознательность. Так или иначе, они с вожделением предавались мыслям о смерти и страданиях. Нам известно также, что у них были в ходу так называемые «газеты», которые повествовали о наихудших событиях за тот или иной период и раздавались населению бесплатно.
Сидония. И все без исключения читали эти… газеты?
Платон. Наверняка сказать невозможно. Само собой, никто не извлекал из этого занятия ни знаний, ни мудрости. Как ни трудно нам это понять, им, по-видимому, просто приятно было читать о несчастьях других. В этом состоит главный принцип информации.
Сидония. Напрашивается мысль, что почитание этой богини было одной из причин, по которым эпоха Крота потерпела крах.
Платон. В этом едва ли можно сомневаться. Помрачение звезд и сожжение орудий труда были следствием сложной совокупности обстоятельств, но есть все основания полагать, что культ информации был, по крайней мере, одним из симптомов смертельной болезни. Мрачные обряды и раболепная набожность характерны для упадочных или больных цивилизаций, и, возможно, эта религия смерти была своего рода репетицией будущих гибельных потрясений. Теперь, Сидония, прости меня — я должен вернуться к моему словарю.
7
Камерная музыка: мрачная музыка тюремного оркестра, пользовавшаяся особой популярностью в эпоху Крота.
Кислая мина: деятельность людей, связанная с превращением одних веществ в другие, которой сопутствовало накопление кислот в воздухе и почве. В эпоху Крота высказывалось мнение, что это может стать причиной взрыва (мина — взрывное устройство), который приведет к гибели всего мира. См. Кислотный дождь.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге показана история Англии от периода неолита, первых поселений и постройки Стоунхенджа до возведения средневековых соборов, формирования всеобщего права и конца правления первого короля династии Тюдоров Генриха VII.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге освещается период правления в Англии династии Тюдоров.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Повествование в этой книге начинается с анализа причин, по которым национальная слава после битвы при Ватерлоо уступила место длительному периоду послевоенной депрессии.
Многие из написанных Акройдом книг так или иначе связаны с жизнью Лондона и его прошлым, но эта книга посвящена ему полностью. Для Акройда Лондон — живой организм, растущий и меняющийся по своим законам, и потому «Лондон» — это скорее биография города, чем его история. В книге есть главы об истории тишины и об истории света, истории детства и истории самоубийства, истории кокни и истории алкогольных напитков. Возможно, «Лондон» — самое значительное из когда-либо созданных описаний этого города.
История Англии – это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней – не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Период между Славной революцией (1688) и победой армии союзников при Ватерлоо (1815) вобрал в себя множество событий.
Новая книга Питера Акройда – очередное доказательство того, что биография города не менее, а возможно и более увлекательна, чем биография любой знаменитости. Особенно если новым героем исторического расследования Акройда становится Венеция. Самый загадочный и независимый город Италии, бывшая республика, расположенная на ста восемнадцати островах, город, над которым постоянно висит угроза затопления, Акройд описывает в свойственной ему манере документалиста-романтика. Акройд разбирается в том, почему венецианцы так отличаются от остальных жителей Италии, как получилось, что на постоянно подтопляемых островах появились и сохранились сотни произведений искусства, и когда великая империя купцов и художников превратилась в город Казановы, туристов и резиновых сапог.
Меня зовут Рада. Я всегда рада помочь, потому что я фиксер и решаю чужие проблемы. В школе фиксер – это почти священник или психоаналитик. Мэдисон Грэм нужно, чтобы я отправляла ей SMS от несуществующего канадского ухажера? Ребекка Льюис хочет, чтобы в школе прижилось ее новое имя – Бекки? Будет сделано. У меня всегда много работы по пятницам и понедельникам, когда людям нужна помощь. Но в остальные дни я обычно обедаю в полном одиночестве. Все боятся, что я раскрою их тайны. Меня уважают, но совершенно не любят. А самое ужасное, что я не могу решить собственные проблемы.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.