Повесть о партизане Громове - [28]

Однако в партизанские отряды попадали и такие людишки, которым дороже всего были корыстные цели: поживиться чужим добром во время налётов на сёла, поправить своё хозяйство за счёт награбленного, а то и разбогатеть. Шли в отряды эсеры и эсерствующие интеллигенты и мужички из богатеньких. У этих была мысль — повернуть партизан против большевиков, создать Советы, но без коммунистов. Колчаковская контрразведка засылала в отряды шпиков и провокаторов. Иногда ей это удавалось, так как проверка прибывающих в отряд не всегда была тщательной. Так в отряд Мамонтова проник бывший жандарм; провокатор Гранкин, впоследствии разоблачённый и расстрелянный партизанами.

Гранкин собирал вокруг себя неустойчивых и потихоньку разглагольствовал, разводя всякого рода «теории».

— У нас должна быть своя, особая партия, одухотворённая высокими целями, строящая все наши действия в соответствии с индивидуальными интересами приобщения к частной собственности. Война против богачей — это нажива. Всё, что захвачено в бою, должно принадлежать победителям и делиться на равные паи. Убийство, конфискация имущества, равные паи — вот наш девиз.

На первых порах эта небольшая группа Гранкина решила без ведома командования отряда заняться конфискацией у спекулянтов товаров, доставляемых из Маньчжурии. Гранкин хорошо знал дороги, по которым везли эти товары, кто-то сообщал ему и точное время прохождения обозов через ближайшие сёла. Тогда группа делала засаду в укрытии близ дороги и с криком и свистом налетала на обоз. Перепуганные возчики разбегались, а мародёры навьючивали товары на своих лошадей и увозили домой, в деревни.

Как-то Громов, Петя Нечаев и ещё два партизана возвращались трактовой дорогой в расположение лагеря. Лошади шли мелкой рысью: в этом районе карательных отрядов не было, и партизаны ехали без особой опаски.

Солнце клонилось к закату, окрашивая лужи в багряный цвет. Ветер, прорываясь через Касмалинский бор, раскачивал кустарники, гнул к земле прошлогодние ковыли, Кроме посвиста ветра, нигде ни звука. И вдруг из-за поворота дороги донёсся какой-то непонятный шум, следом одиноко грохнул винтовочный выстрел. Партизаны, не сговариваясь, пришпорили коней, приготовили оружие.

На дорогу выскочило несколько человек в крестьянской одежде, с бичами в руках. Они бежали быстро, полусогнувшись, то и дело оглядываясь. Весь их вид говорил, что люди спасаются от преследования. Увидев скачущих навстречу всадников, они остановились, растерянно озираясь по сторонам. После недолгого замешательства попрыгали через придорожную канаву и кинулись в кустарники.

— Стой, назад! — крикнул Громов.

Беглецы остановились, о чём-то переговорили между собой и нехотя вернулись на дорогу, сбились в кучку, понуро опустив головы, искоса, с тревогой посматривая на приближавшихся всадников.

— Кто такие? — строго спросил Громов, осаживая лошадь.

— Мы-то? — ответил длинный, угловатый человек, в чёрной суконной тужурке и добротных сапогах. Своим видом он напоминал приказчика мелочной лавки. — Мы сидоровские возчики, купцу товары везём. Да вот, понимаешь, оказия какая…

— Везёте-е?.. — протянул Громов. — Где ж вы везёте, когда бежите что есть духу, будто наперегонки об заклад ударились.

— Побежишь, — хмуро заметил длинноногий, — когда эти, ну как их… вроде бандитов напали на нас, весь товар отобрали да ещё и убить грозились.

— Бандиты?! — удивился Громов. — Где?

— Там! — махнул рукой вперёд длинноногий.

— Сколько их?

— Пятеро, кажись.

— А ну, возвращайтесь назад, — приказал Громов. — Сейчас мы с ними поговорим. — И, пришпорив лошадь, галопом помчался по дороге. Следом поскакали партизаны. Возчики в нерешительности постояли, не зная, что делать, а потом тоже побрели за ними.

Дорога сделала поворот — и партизанам открылась следующая картина: на обочине сбилось в кучу несколько подвод. Двое мужиков с винтовками через плечо торопливо скидывали с повозок прямо в пыль куски мануфактуры, трое других увязывали их в узлы. Несколько узлов было уже приторочено к сёдлам. Увидев приближающихся всадников, бандиты соскочили с повозок и кинулись к своим лошадям. Но было уже поздно…

— Стой! Ни с места! — крикнул Громов, выхватывая каган. Партизаны вскинули винтовки.

— Так вот это какие бандиты?! — изумлённо воскликнул Игнат Владимирович, узнав в них партизан из отряда Мамонтова. — Это ты, Гранкин… и ты, Митрий, и ты… Грабежом занимаетесь средь белого дня. Так?

— Несправедливо говоришь, — нахально ответил Гранкин, метнув злобный взгляд на Громова, и пустился в «теорию». — Мы конфискуем награбленную частную собственность у спекулятивных элементов, кои являются врагами мирового крестьянства…

— А кто вас на это уполномочивал?

— Каждый сознательный должен изымать у врага всё, что не принадлежит ему в соответствии с новыми порядками, за которые мы проливаем кровь.

— Болтаешь?! — рассердился Громов.

— Проповедую, — с показным спокойствием ответил Гранкин и отвернулся, тронул лошадь. — Н-но, пшла!..

— Нет, подожди, — схватил за уздцы его лошадь Громов. — Слезай, отвязывай узлы и складывай на место.

— Но-но! — угрожающе проговорил Гранкин. — Не хватайся, а то!..