Повесть о парашюте - [18]
Выбитая на мраморной доске надпись гласит: «Основоположник авиационного парашютизма Котельников Глеб Евгеньевич. 30.1.1872 г. — 22.11.1944 г.».
В Ленинграде на доме № 31 по 14 линии Васильевского острова в 1948 году была установлена мемориальная доска, на которой написано: «В этом доме с 1912 по 1941 год жил первый конструктор парашютов в России Котельников Глеб Евгеньевич».
Деревня Салюзи Гатчинского района Ленинградской области, где впервые был испытан ранец-парашют, в сентябре 1949 года переименована в Котельниково.
На месте испытания первого ранцевого парашюта в Котельниково 9 августа 1974 года Отделом культуры Гатчинского районного Совета депутатов трудящихся был установлен памятный знак.
Не имея моральной поддержки, не говоря уже о материальной, со стороны царского правительства, Г. Е. Котельников мужественно и последовательно осуществлял свои идеи и создал наиболее совершенный тип спасательного авиационного парашюта. В технически передовой стране мира того времени — в США — подобный парашют появился лишь в 1919 году. Его изготовил Лесли Ирвин, опытный парашютист, неоднократно прыгавший с аэростатов, а также в цирке.
Ирвин сам и испытал свой парашют. Вскоре его конструкцией заинтересовалось руководство военно-воздушных сил США, а вслед за этим парашют Ирвина стал основным спасательным средством не только в Америке, но и в Англии и во Франции.
Молодое Советское государство, находившееся в капиталистическом окружении, не могло ставить развитие своей авиации в зависимость от прихотей зарубежных фирм и штабов. Надо было создавать собственную парашютную промышленность, способную полностью обеспечить воздушный флот страны надежными спасательными аппаратами.
Командование советских Военно-Воздушных Сил поставило эту задачу перед научно-исследовательским институтом. Для работы сначала выделили маленькую парашютную мастерскую, в которой трудились всего восемь человек. Возглавил ее выпускник Военно-Воздушной академии имени Н. Е. Жуковского летчик М. А. Савицкий. Но именно от этой крошечной мастерской и пошла наша мощная парашютная промышленность. Случилось это, разумеется, не сразу.
Весной 1930 года Савицкий был командирован в США, чтобы ознакомиться с американской парашютной промышленностью. И вскоре после этого мастерскую преобразовали в первую фабрику по изготовлению парашютов.
Уже в мае 1930 года были изготовлены первые три экземпляра спасательных парашютов под названием НИИ-1. На фабрике они выпускались большими сериями под названием ПЛ-1 — «парашют летчика — первый» и ПН-1 — «парашют наблюдателя — первый».
После них в тридцатые годы наша промышленность разработала и выпустила ПД-1—«парашют десантный — первый» конструктора М. Савицкого и транспортные парашюты Г-2 и Г-3 конструктора П. Гроховского.
Кроме этих массовых, серийных советские конструкторы разработали и совершенно уникальные парашюты, способные работать в исключительных условиях. Так, для спуска гондолы стратостата СССР-1 М. Савицкий в 1935 году сконструировал гигантский парашют с площадью купола в 1000 квадратных метров. Он испытывался с макетом гондолы и показал хорошие результаты.
Примерно в это же время были созданы тренировочные парашюты ПТ-1 и ПТ-1а, Это были первые наши спортивные парашюты со скоростью снижения около пяти метров в секунду. Еще более «комфортабельным» оказался парашют ПТ-2 для тяжеловесов, созданный по особому заказу Осоавиахима. Он имел площадь купола 87 квадратных метров и скорость снижения всего 4 метра в секунду. Совершать прыжки на нем было легко и приятно. Совсем небольшой динамический удар при раскрытии купола и мягкое приземление выгодно отличали этот тип от других.
Конструкторы Ф. Ткачев, М. Савицкий, Н. Лобанов, И. Глушков в дальнейшем создали и внедрили в производство большое количество разнообразных парашютов, отвечающих современным требованиям. А они постоянно изменялись и усложнялись.
В связи со значительным увеличением скорости полета самолетов парашюты типа ПЛ-1 уже не годились. Их заменили парашютами с оригинальной квадратной формой купола, изготовленного из особой, так называемой каркасной, ткани. Новый парашют конструкции Н. Лобанова под наименованием ПЛ-Зм давал возможность выполнять прыжки на скорости полета около четырехсот километров в час. Это была на редкость удачная конструкция. Достаточно сказать, что она долгое время состояла на вооружении наших воздушных сил. С помощью этого парашюта тысячи летчиков спасли жизнь в годы Великой Отечественной войны.
После войны реактивные самолеты все больше вытесняли винтомоторные, а значит, и росла скорость полета. Работа над созданием новых парашютов развернулась еще более энергично. Жизнь требовала надежно действующих парашютов, которые могли бы раскрываться на большой скорости полета. Появились новые оригинальные, так называемые ленточные, парашюты, которые успешно эксплуатировались в наших воздушных силах. Скоро, впрочем, и они оказались не у дел.
В настоящее время на вооружение сверхзвуковых реактивных самолетов взяты новые спасательные парашюты с куполом квадратной формы, изготовленные из прочнейшей ткани, какую могла только создать современная химия, — капрона.
В редких повестях и романах для юношества вы найдете такое множество эпизодов и приключений, как в книге летчика-парашютиста К. Кайтанова. Прыжки из мертвой петли, из пикирующего самолета, прыжки из стратосферы, спуск на полотно железной дороги в момент, когда навстречу на полном ходу несется поезд… И тут же — рядом с самыми удивительными приключениями — деловые страницы, объясняющие читателю все особенности и сложности летного и парашютного искусства. И, однако, читателю ни на минуту не кажется, что книжка раздваивается, делится на части, познавательную и приключенческую.
Автор книги — известный летчик-парашютист — рассказывает читателям о своей жизни, о развитии парашютного спорта в России, о прыжках с предельно больших высот.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных.
Имя этого человека давно стало нарицательным. На протяжении вот уже двух тысячелетий меценатами называют тех людей, которые бескорыстно и щедро помогают талантливым поэтам, писателям, художникам, архитекторам, скульпторам, музыкантам. Благодаря их доброте и заботе создаются гениальные произведения литературы и искусства. Но, говоря о таких людях, мы чаще всего забываем о человеке, давшем им свое имя, — Гае Цильнии Меценате, жившем в Древнем Риме в I веке до н. э. и бывшем соратником императора Октавиана Августа и покровителем величайших римских поэтов Горация, Вергилия, Проперция.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.