Повесть о Морфи - [47]

Во-первых, Пол обязывался принять все ставки от друзей Гаррвитца, в какой бы сумме они ни выражались.

Во-вторых, игра должна была непременно происходить в большом прокуренном зале кафе, в присутствии зрителей.

Гаррвитц хотел получить некоторую фору – ведь Пол никогда в жизни не курил…

Матч должен был играться до семи выигранных, по четыре партии в неделю. Тут же был брошен жребий – белыми в первой партии должен был играть Гаррвитц.

Немедленно после жеребьевки Пол ушел вместе с Эджем смотреть ночной Париж. Они веселились до поздней ночи.

Когда Эдж внезапно спросил: – А вы помните, мистер Морфи, что завтра начинается матч? – Пол заметно сконфузился.

– Пустяки, ничего страшного нет! – сказал он строптиво, как в детстве. Они легли спать в половине третьего. Утром Пол был еще бледнее обычного и выглядел больным.

Пол проиграл первую партию без большого сопротивления и тут же заявил всем, что Гаррвитц на всем ее протяжении делал одни только наилучшие ходы.

– Я проиграл именно поэтому, а вовсе не потому, что поздно лег! – сердито сказал Пол Эджу.

Гаррвитц демонстрировал полнейшее презрение к своему юному противнику. Когда Пол признал себя побежденным, Гаррвитц встал, обошел столик и схватил Пола за кисть руки.

– Удивительно! Совершенно удивительно! – провозгласил он. – Пульс у мистера Морфи бьется так спокойно, точно он выиграл эту партию!

Эта развязность не понравилась аудитории, среди которой у Пола уже было много друзей и сторонников.

Они опять провели ночь на Больших бульварах и легли спать в четыре часа утра.

– Не беспокойтесь, Эдж, ведь завтра я играю белыми! – ответил Пол на уговоры Эджа оставить веселье и идти ложиться спать. В результате Пол снова не выспался. Он получил по дебюту великолепную игру, а затем наделал ошибок и проиграл.

Одержав вторую победу, Гаррвитц окончательно разважничался.

– Ну и партнерчика мне тут подобрали! – сказал он почти вслух одному из своих друзей.

Журну и де Ривьер возмутились такой бестактностью и отозвали в сторону Эджа.

– Угодно вам заявить протест, мистер Эдж? Мы оба готовы поддержать его! – сказал Журну, толстый господин с орденом Почетного Легиона в петлице.

– Этот пруссак ведет себя по-свински! – подхватил де Ривьер.

– Не беспокойтесь, господа! – хладнокровно заявил долговязый Эдж. – Ручаюсь вам, что еще на этой неделе Гаррвитц будет тих, как овечка!

Французы с сомнением покачали головами: неудачный старт Пола разочаровал всех. А сам Пол, покидая кафе после второго поражения, вдруг остановился в дверях, засмеялся своим мальчишеским смехом и сказал Эджу вполголоса:

– И удивятся же все они, когда Гаррвитц больше не выиграет ни одной партии!

Так оно и вышло. Накануне третьей партии Пол лег в одиннадцать часов и вышел к завтраку выспавшимся и свежим.

Разбивая яйцо всмятку, он небрежно сказал Эджу:

– Сегодня я побью Гаррвитца, и вы скажете, конечно, что это лишь потому, что я лег спать вместе с курами.

– Может быть, и так! – ответил Эдж. – Однако первые две партии вы проиграли лишь потому, что легли в четыре утра. Я буду утверждать это и на смертном одре!

Пол промолчал.

Вечером Пол выиграл третью партию в блестящем стиле.

Еще более удивительной была четвертая партия, о которой даже Стаунтон написал, что она «вызвала бы восхищение Лябурдоннэ».

На партнеров за игрой стоило посмотреть. Гаррвитц весь дрожал от присущей ему необыкновенной нервозности, ерзал в кресле и ронял фигуры.

Пол сидел против него холодный и невозмутимый, как мраморное изваяние. Он казался воплощением проницательности и спокойной решимости. В нем не было тени колебания, он знал исход партии заранее и был в нем абсолютно уверен.

Когда Пол уравнял счет, его принялись бурно поздравлять. Он пожимал руки, весело смеясь; в душе он смеялся над всеми этими людьми, которые вчера еще опасались, что Гаррвитц слишком силен для него.

В пятой партии Гаррвитц играл белыми – и снова проиграл почти без борьбы. Он выглядел после партии смущенным и сказал довольно громко одному из своих друзей:

– Такого противника, как этот юноша, у меня еще не было Он сильнее всех, мне трудно играть с ним…

Заявив о своем нездоровье, Гаррвитц попросил у Пола десятидневный перерыв, на который Пол немедленно согласился.

Гаррвитц поправился, с треском проиграл шестую партию – и счет стал 4:2 в пользу американца.

Гаррвитц снова «заболел», на этот раз без всяких заявлений. По-видимому, он выбыл из строя надолго, и, чтобы не терять напрасно времени, Пол начал вести переговоры с мсье Делонэ – владельцем кафе «Де ля Режанс» – об устройстве там сеанса одновременной игры вслепую.

Пол никогда особенно не любил такой игры. Известен ряд его высказываний, в которых он называл игру вслепую «простым фокусом» и утверждал, что она никак не связана с настоящей шахматной силой и глубиной. Вместе с тем Пол всегда думал о том впечатлении, которое производят шахматы на малознакомую с шахматами толпу; с этой точки зрения он считал игру вслепую очень важным привлекающим средством, «источником сенсаций».

Поэтому он и пришел поговорить к добродушному и толстому мсье Ашиллю Делонэ.

– Гаррвитц требовал со всех участников сеанса по пяти франков, – вздохнул Делонэ. – А вы также потребуете этого, мсье Морфи?