Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 1 - [156]

— Что это задумал мой государь? — улыбнулась она и произнесла:

— Сквозь прозрачный рукав

Льётся таинственный свет.

Чем может прельстить

Жилище бедной рыбачки,

Вечно в мокрой одежде?

Нечего и говорить, что император пришёл от этих слов в восхищение. Госпожа была женщиной тонкой, обладающей поразительным талантом, внешностью безупречна, и в этом слабом свете, придающем ей особое очарование, показалась государю ослепительной красавицей. Он весь погрузился в созерцание и наконец ответил:

— В этом сиянии представилось мне то, о чём я так долго мечтал!

В моём рукаве,

На который долгие годы

Слёзы я лил,

Свет слабый зажёгся.

Как радостно сердце забилось!

Они продолжали полную очарования беседу на разные темы. Стало светать, запели птицы, и император сказал:

— Редкая ночь, когда встречаются звёзды…

Если можно было бы спать,

Как птенцы на насесте,

Рядом друг с другом

И не слышать

Гомона птиц на заре!

Госпожа ответила:

— Очнувшись от грёз,

Из яйца

Появится птенец

И издали смотрит

На высокий помост[749].

Становилось всё светлее, и она заторопилась домой. Вот показалось солнце, и госпожа было поднялась, но государь удержал её:

— Разве уже рассвет? Это только его провозвестники! — И он обратился к Канэмаса:

— Генерал, сейчас ночь или утро?

— Трудно ответить. Петухи возглашают, что день настал, но как на самом деле, пока не разобрать.

В Суминоэ

Темны ещё облака

На востоке.

И неизвестно, с чего

Петухи всполошились.

Поэтому никак нельзя ответить определённо. Император рассмеялся и обратился к госпоже:

— Послушайте же, что говорит генерал. При этих словах я ещё больше укрепился в своём мнении.

Если заслышишь

Издали крик

Петушиный,

Знай, что Застава встреч

Уж близка[750].

Госпожа на это ответила:

— Слышу названье заставы,

И радостью сердце забилось.

Но ведь если

Нет на то разрешенья,

Даже здесь встретиться не дано.

Увы, всё не так, как вы изволите говорить.

— Ах, не стоит об этом! — воскликнул император. —

Сердце стремится к тебе.

Но чувства твои

Столь непрочны…

Удастся ли вычерпать чистую воду

На Заставе свиданий?[751]

Вы не испытываете ко мне таких чувств, какие я испытываю к вам.

Наконец госпожа покинула дворец.

По приказанию левого министра из Императорской сокровищницы доставили двадцать сундуков для платья, украшенных золотой росписью по лаку, — излишне говорить, как красивы были покрывала на подставках для них и шесты, на которых их несли. В сокровищнице нашлись китайские сундуки, сработанные знаменитыми искусниками из императорских мастерских, в них было положено множество превосходных вещей, а также двадцать шкатулок, украшенных тонким узором, с покрывалами, для которых в течение нескольких лет подбирали красивую парчу. Отобрав в сокровищнице самые пышные шелка и парчу из тканей, привозимых на обмен купцами из Танского государства, министр велел сложить всё в эти сундуки, а в другие положить редкие благовония. Кроме того, в Императорской сокровищнице было приготовлено десять сундуков для подарков самым важным лицам, и министр приказал взять их для дочери Тосикагэ. В сундуки положили редкие вещи, каких больше нигде не найдёшь. Мог ли представиться более подходящий случай? Ведь речь шла о дочери Тосикагэ, жене знаменитого правого генерала, исполнявшей в тот день на кото тайные произведения, которым обучил её отец! Где ещё в мире можно было отыскать более достойное лицо? Министр решил поднести всё это госпоже. «В данном случае скупиться не следует», — подумал министр, приказывая взять эти десять сундуков и десять других сундуков для платья. В Императорском архиве он выбрал пятьсот штук самого лучшего шёлка, пятьсот свёртков ваты шириной в пять сяку, белой, как только что выпавший снег, и велел всё положить в сундуки. Там же он выбрал десять сундуков и приказал наполнить их узорчатым шёлком, парчой с цветочным рисунком и различными благовониями: мускусом, аквилярией, гвоздикой; и мускус, и аквилярия были привезены из Танского государства. Об изукрашенных шестах и покрывалах на этих сундуках говорить не приходится, всё было сделано самым лучшим образом.

Императрица тоже поручила левому министру приготовить подарки для главной распорядительницы. В пять сундуков с золотой росписью, сработанных знаменитым мастером Сидзукава Накацунэ, было положено множество изумительных нарядов для разных времён года: для лета, осени, зимы. Рисунки на платьях были самых разнообразных оттенков и изображали деревья. О китайских платьях и верхних платьях с широкими рукавами нечего и говорить — они были затканы удивительными узорами. Эти платья тоже были заготовлены для подарков на особый случай. Одежду уложили в шкатулки, а те, в свою очередь, в мешки, сшитые из красивой зелёной ткани с морским орнаментом. Всё это было привезено из Танского государства.

Из многочисленных наложниц императора одна Дзидзюдэн сделала подарки госпоже. Другие дамы, думая: «Что мы можем поднести при таком великолепии?» — ничего не приготовили. Даже самые влиятельные господа не смогли бы в ту ночь преподнести дочери Тосикагэ достойных подарков, но Дзидзюдэн, любимая дочь такого высокопоставленного вельможи, как генерал Масаёри, сумела кое-что приготовить. Это были ажурные шкатулки, украшенные серебром. На одной из них была изображена гора в осеннюю пору, на равнине около неё — травы и цветы, над которыми порхают бабочки, летают пичужки, на самой горе — деревья, в их ветвях — разные птицы; всё было сработано удивительным образом. На другой, выполненной столь же тонко, была представлена гора в летнюю пору: растут пышные деревья, вокруг летают птицы; гора, река, утки, бабочки в ветвях деревьев — всё было достойно восхищения; кроме того, здесь были изображены люди, живущие в горах. Третья шкатулка была с изображением острова, на котором цветут вишни, вокруг него плещется море, а по волнам плавают лодки. Ещё две шкатулки были выполнены столь же мастерски. Для подарка приготовили и высокие золотые чаши с ножками, украшенными изящным узором. Всё это вещи, которые редко увидишь в нашем мире. Об одежде же, приготовленной Дзидзюдэн, говорить не приходится — она была поистине великолепна. Зимние и летние платья уложили в ажурные шкатулки; мешки для шкатулок, покрывала, даже завязки — всё было тщательно продумано и пленяло тонким вкусом. В шкатулках лежало всё необходимое для причёски: великолепные парики, украшенные драгоценными камнями золотые шпильки, а также заколки для волос, шёлковые ленты, самые разнообразные гребни. Ещё были преподнесены чаши на высоких ножках.