Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 1 - [148]
— И дворец охраняют маленькие мальчики и девочки[721], — продолжал Накатада.
— Море беспредельно, ветер силён — к чему пускаться в такой путь?
Накатада, изложив в стихах свой отказ играть на кото, преподнёс стихи императору.
«Ничего не поделаешь! — подумал император. — Как жаль, что мне приходится ему уступить! О чём же мне попросить его вместо игры на кото?» Он с давних пор мечтал встретиться с матерью Накатада. Когда-то он писал ей письма, надеясь получить ответ. Потом он вспоминал о ней с грустью, он не знал, жива ли она. Теперь же ему было известно, что она жива и что, как ему рассказывали, обладает редким талантом и по-прежнему красива. И вот император решил воспользоваться своим выигрышем, чтобы послать ей письмо.
— Так ты решительно отказываешься играть? — спросил он у Накатада. — Если сам не можешь играть, укажи кого-нибудь, кто играет на кото так, как ты.
— Только Мацуката владеет традицией, которая сохраняется в нашей семье.
— Его я время от времени могу слышать. И никого другого нет? — допытывался император.
— Никого.
— Подумай хорошенько! Так уж и нет? — настаивал император.
— Никто не приходит мне на ум.
— А среди женщин? Может быть, есть кто-нибудь среди женщин?
— И среди женщин нет никого, — сказал Накатада. Его стали тревожить вопросы государя. — В нашей семье и со стороны отца, и со стороны матери женщин мало, — продолжал он. — Женщины вовсе не знают музыкальной традиции, да и мужчины не знают, если не считать Мацуката. Среди же родственников матери кто-то, кажется, перенимал у моего деда секреты мастерства, но этот человек особыми талантами не блистал…
— Хорошо, оставим их, — произнёс император. — Но неужели твой замечательный дед никому не передал своё искусство? Вряд ли такое возможно. Поскольку ты обязан исполнить моё желание, приведи-ка сюда этого человека! Поспеши! Если ты и этого не сделаешь, ты меня очень огорчишь.
— Меня в своё время обучили этой традиции, но я всё забыл, ничего уже не помню. Полагаю, что моя мать, которая меня учила, также всё забыла, — сказал Накатада.
— Твоя мать, наверное, считает, что я не помню её, но это не так, — признался император. — Я был бы тебе очень признателен, если бы ты, не поднимая лишнего шума, доставил её во дворец.
— Я думаю, что моя мать действительно всё забыла, — продолжал Накатада. — К тому же она догадается, что вы хотите послушать её игру, и ни за что не поедет со мной.
— Не медли! Если ты не привезёшь сюда свою мать, я тебе никогда этого не прощу, — сурово произнёс император.
«Делать нечего. Придётся подчиниться», — подумал про себя молодой человек и, не говоря ни слова, повернулся и пошёл к выходу.
Канэмаса, заметив это, окликнул его:
— Государь так хотел тебя видеть, почему же ты уходишь? Куда ты направляешься? Что за странности, ты вечно в каком-то возбуждении. Да веди же себя прилично, успокойся.
— Я должен выполнить приказ государя! — ответил тот.
— Ну, тогда я молчу.
Накатада вышел в ворота Левой императорской охраны[722]. В тот день отец его прибыл во дворец в особенно красивом экипаже, который ждал у ворот, и Накатада, сев не в свой, а в этот экипаж, отправился домой в сопровождении свиты отца.
Итак, Накатада покинул императорский дворец и прибыл в усадьбу на Третьем проспекте. Мать его была в домашнем платье. Она только что вымыла волосы и когда Накатада поднялся на веранду, как раз сушила их.
— Ну как? — спросила она. — Кто победил в соревнованиях?
— Левые выиграли, — ответил сын.
— Как жаль! — вздохнула госпожа. — Я надеялась, что победит правая команда, и здесь соберётся много гостей. Очень жаль, что выиграли левые.
— Ты меня обижаешь, — упрекнул её Накатада. — Ты должна была бы радоваться, что победила команда той стороны, в которой служу я. Ты любишь меня меньше, чем отца.
— По правде говоря, я очень рада тому, что победила твоя сторона, — засмеялась госпожа. — Но я старалась устроить пир, а теперь мне грустно, что к нам никто не придёт.
— Все чины Левой императорской охраны, начиная с самого генерала, собрались во дворце ‹…›, — принялся рассказывать Накатада. — Нынешний праздник во дворце замечателен, несравненен. Левая охрана победила и сейчас затеяла небывалое, Правая охрана, как всегда, в ударе, обе команды-соперницы очень своеобычны. Левая команда-победительница превзошла самое себя в изобретении развлечений. Во дворце собрались все знаменитые танцовщики и музыканты-виртуозы из Музыкальной палаты исполняют различные пьесы. Я, глядя на всё это, пожалел, что наслаждаюсь один, и вот приехал за тобой!
— Как же я увижу то, что исполняется перед императором? — удивилась его мать.
— Я всё устрою так, что ты сможешь всё хорошо видеть, — стал уверять её Накатада. — Думаю, что такая музыка звучит только в раю Чистой земли. Мне очень хочется, чтобы ты полюбовалась этим зрелищем. Поедем, собирайся побыстрее!
— Мне кажется, что это всё-таки неразумно, — колебалась она. — Потом, я в нерешительности: что подумает об этом твой отец?
— Мы об этом никому не скажем. Ни о чём не беспокойся. Поехали скорее, — торопил её Накатада.
— Как это ни безрассудно, после твоих рассказов мне захотелось взглянуть на праздник.
