Повесть о дружных - [3]

- Реку-то какую наши перешли!

- Да... Нелегко, верно, было...

- А перешли!

Прочитав, быстро расходились на работу. Фронт требовал еще самолетов, еще танков, еще патронов... Дорога была каждая минута.

Полыхали огни завода. Не смолкал круглые сутки грохот цехов. Город был полон шумом напряженной работы, постоянной мыслью о фронте, верой в победу. Люди забывали о сне и отдыхе. Ночь, как и день, была полна труда.

Тетя Катя по нескольку дней не приходила с работы. А когда забегала помыться и отдохнуть, казалось, что не было в ней усталости: так ярко горели ее глаза, так звенел ее голос.

- Люди-то, люди у нас чудеса делают! Готовы совсем с работы не уходить. Всё хочется быстрей и быстрей, всё больше и больше дать фронту...

Тетя Катя говорила и вдруг засыпала на полуслове, склонив голову на руку. А поспав немного, умывалась холодной водой и снова бежала на свой завод.

* * *

У Тани кончился учебный год.

Она дала на подпись Леночке табель с круглыми пятерками, снесла в школу ставшие ненужными ей учебники и оказалась свободной.

Сладкая пена черемухи взбилась в садиках, и так хорошо было посидеть на крылечке под весенним нежным солнцем.

А Леночка совсем похудела. У нее шли выпускные экзамены. С ума она уходила в училище или в библиотеку. Возвратившись, наскоро что-нибудь съедала и снова садилась за книги. К ней приходили подруги, что-то вместе читали, писали, спрашивали друг у друга, спорили, иногда даже ссорились.

Таня и тетя Катя всячески старались подкормить Леночку. Тетя Катя приносила с завода крохотные кусочки студня, иногда винегрет, ломтик колбасы,- все, что получали рабочие в ночную смену, и давала Леночке.

И все-таки щеки у Лены ввалились, а на пояске пришлось провертеть лишнюю дырочку.

В дни экзаменов она с утра, несмотря на все просьбы Тани, ничего не ела.

А когда приходила из училища, бросала портфель, валилась на диван, говорила:

- Пять! А теперь спать, спать, спать...

Таня снимала с нее туфли, укрывала ее папиным пледом и уходила в комнату к тете Кате.

Лена спала пять, шесть, семь часов подряд, потом вставала, мылась, ела суп и садилась подготавливаться к новому экзамену.

И снова через несколько дней:

- Пять! Спать, спать, спать...

И так целый месяц.

Таня заметила, что, чем ближе к концу экзаменов, тем больше нервничает Лена. Она то и дело накручивала кончик косы на указательный палец левой руки. А Таня знала, что это значит: Лену что-то заботит.

Все чаще и чаще Леночка подходила к карте и пристально рассматривала ее, и тут Таню удивляло, что Лена смотрела не на запад, где шли бои, где надо было каждый день переставлять флажки, а на восток, где не было никаких флажков, а желтой мохнатой гусеницей разлеглись Уральские горы.

И вот кончился последний экзамен.

Лена пришла довольная и сказала:

- У меня тоже всё пятерки. Мы спрячем наши табеля, чтобы показать папе.

- Всё пятерки! Всё пятерки! - запела она вдруг на всю квартиру, стала на левый каблук и повернулась так, что Таня взвизгнула от восторга. "Вот как! Леночка тоже умеет озорничать!"

Но Леночка спохватилась и сказала Тане важно:

- Теперь, Чижик, ты пропала: теперь я не только сестра, но и учительница! Педагог! - Леночка подняла указательный палец и посмотрела на Таню строго.

Вечером, по случаю торжества, тетя Катя принесла в баночке немного молока и вытащила откуда-то две луковицы.

- Сменщица дала,- сказала она,- ей мать из деревни привезла.

Пили чай с молоком, ели горошницу с луком. Марфут конечно, был тут же. Тетя Катя все время называла Леночку "товарищ учительница". Тане было весело, но Леночкин указательный палец не давал ей покоя. Леночка все навивала и навивала на него кончик косы. И вдруг, глядя в сторону, Леночка сказала безразличным тоном:

- Завтра у нас начинает работать комиссия по распределению. Интересно, куда меня пошлют?

- Что? - спросила тетя Катя и ссадила Марфута с колен на пол.

Таня застыла с блюдцем в руках.

- Ну, конечно, не оставят же меня здесь, в городе.

Таня поставила блюдце.

- А как же я?

- Ты, конечно, со мной.

- А школа?

- Там, куда меня пошлют, школа уж, конечно, будет.

- А Зойка Иванова?

- Ну, ей уж придется остаться без тебя.

Таня обвела глазами комнату.

- А комната?

- На комнату дадут броню, она ведь папина, фронтовика. Тетя Катя тут за всем присмотрит. А если будет от папы письмо, тетя Катя нам сразу пришлет телеграмму и перешлет письмо,- добавила Леночка тихо.

Тетя Катя сидела сгорбившись, как-то вдруг осунулась, не замечала даже, что Марфут толкает ее под локоть, требуя молока.

- Ах, девочки мои, девочки! Как же я без вас буду? Может, близко куда-нибудь назначат? На каникулы сможете приехать?..

- Не знаю, тетя Катя, конечно, не очень далеко - в нашей области.

И вдруг Тане стало так жалко уезжать из квартиры, где она родилась, где жила с папой, где бывала елка, где желтый чемодан надо вытирать каждый день, где все так знакомо, удобно, где даже из крана в кухне капает так уютно. Уезжать от тети Кати, от Марфута, от Зойки, от школы... Глаза ее быстро наполнились слезами.

Тетя Катя взглянула на нее и сказала весело:

- Ну что ж, ну и хорошо! Молодому человеку надо землю видеть. Не все старым грибом на одном месте сидеть. Еще какие места-то бывают хорошие!