Повесть о Демидке и медной копейке - [11]
Псов прогнал. Калитку отомкнул.
— Строгие, погляжу, у тебя сторожа, — сказал дядька Михайла.
— Чужого не пустят! — весёлым бабьим голосом отозвался Фролка. Приятна была ему похвала дядьки Михайлы.
— Заходите, гостями будете!
— В избе-то, чай, жарко и душно, может, во дворе посидим? — предложил дядька Михайла.
— Можно и во дворе, — согласился Фролка.
Сели мужики на скамеечку под сливовым деревом. Демидка на земле примостился.
Уставился Демидка на Фролку-кузнеца. Хочется понять, что за человек, может, будет над ним хозяином.
А Фрол с дядькой Михайлой о том о сём разговаривает и на Демидку нет-нет глянет весело. А то и подмигнёт озорно.
Приступил, наконец, дядька Михайла к делу.
— Моего дальнего родственника сынишка сиротой остался. Не возьмёшь ли в ученики?
Всё так же улыбался Фролка-кузнец и смотрел на Демидку. Только в глазах тень прошла. Стали те глаза Демидку всего ощупывать, даже в душу словно заглянули.
— Времена-то, Михайла, ноне, сам знаешь, не лёгкие. — И к Демидке: — Как звать?
Кашлянул дядька Михайла неловко:
— Вишь ты, зовём мы его Федькой…
И рассказал всю Демидкину историю от начала до того самого часа, как схватили Ивашку Мартынова царёвы слуги на Пожаре.
— А теперь он где? — спросил Фролка.
— Далече…
— А всё-таки? — допытывался Фролка.
Дядька Михайла приказал Демидке:
— Поди-ка погуляй малость, мне с Фролом по своим делам поговорить надобно.
Вышел Демидка за калитку, псы злыми глазами проводили. Одна мысль у Демидки в голове: возьмёт его Фролка-кузнец или побоится.
Окликнул вскорости дядька Михайла:
— Фёдор!
Демидка к калитке — псы морды ощерили, привстали.
— Цыц! — крикнул Фролка. — На место!
Поворчали недовольно. Улеглись.
Фролка рыжую бородку помял:
— Задали вы мне задачу! Тебя пожалеть, как бы самому потом кровавыми слезами не умыться… — И, помолчав, вдруг прибавил: — Поглядим, что ты в ремесле умеешь. Поди в кузницу, инструмент и всё нужное приготовь, чтобы гвозди ковать.
Когда во двор вошли, заприметил Демидка кузню, что стояла в глубине реденького сада.
Теперь бегом пустился. Перед будущим хозяином расторопность показать.
Отворил скрипучую дверь, дух захватило. Будто в тятькину кузню заглянул. Та же наковальня посередине. Горн чуть поодаль. Лавки с инструментом. Железо заготовлено. Вроде бы только поопрятней да поаккуратней в тятькиной кузне было.
Спешит Демидка. Углей в горн кинул, берёсту вниз подложил. Огонь высек.
«Пых! Пых!» — задышал тяжело и сипло мех.
Засветились угольки сперва красным тусклым огнём, потом всё ярче, ярче…
А у Демидки новая забота — приготовить всё, что надобно для ковки гвоздей.
Сделал всё и бегом назад:
— Готово, дядька Фрол…
Пошли. Впереди Фролка, за ним дядька Михайла, сзади Демидка.
Дядька Михайла, чтоб в кузню пройти, согнулся — дверь низкая по стрельцову росту.
Поглядел Фролка на Демидкину работу, только и сказал:
— Видать, и вправду прежде в кузню захаживал…
Однако понял Демидка — доволен остался его будущий хозяин. Может, даже и не ожидал, что Демидка так быстро управится.
Думал Демидка, работать кузнец начнёт, чтоб его проверить. Но тот обронил коротко:
— Горн загаси, в кузне прибери. Да чтоб одним духом!
Вовсю старался Демидка. Изрядно захламлена была кузня у Фролки, не то что у отца. Там каждая вещь своё место знала. А тут, видать, большого порядка отродясь не было.
Прибежал Демидка, управившись, как мог:
— Готово!
— Так вот, — сказал Фролка-кузнец, и глаза его глядели строго и испытующе, — толковали мы насчёт тебя с Михайлой. Так уж и быть, пожалею я твоё сиротство, возьму в ученики…
Замолчал Фролка-кузнец. Чтоб почувствовал Демидка его, Фролкину, доброту.
Не знает Демидка, как ответить, поклонился в пояс.
— Но запомни крепко: кузница — одно дело. А кроме того, должен ты будешь всякую дворовую работу исполнять…
Покосился Демидка на дядьку Михайлу. Тот головой кивнул: дескать, да, должен!
— Меня пуще отца родного почитать и слушать…
И опять дядька Михайла головой кивнул: правильно, мол.
— Жену мою, Матрёну, тоже слушать и почитать, ребятишкам всякое обхождение и уважение делать. За коровой ходить, гусей пасти.
Долго перечислял Фролка-кузнец будущие Демидкины обязанности. И на всё дядька Михайла головой кивал.
Кончил Фролка-кузнец так:
— И чтоб с худыми да воровскими людишками не знался, добра не крал, дурного против хозяев не умышлял. А коль ослушаешься, буду смирять своими руками, смотря по вине…
И снова дядька Михайла согласно головой кивнул, утверждая Фролкину власть над Демидкой.
Демидка тихо выговорил:
— Буду слушаться. Стараться буду изо всей мочи…
«Шевелись, окаянный!»
Ушёл дядька Михайла. Фролка-кузнец поманил Демидку пальцем:
— Что в избе увидишь иль услышишь — молчок. И что едим, и что пьём — про то тоже языком не болтай. Завистливы ноне люди стали. Злы. Так и норовят близкого утопить. Понял?
— Угу! — поспешно отозвался Демидка.
— Матрёна! — на весь двор закричал Фролка. — Ма-трё-на!
Вышла из избы баба. Демидка глаза вытаращил. Ладная. Щёки горят. Глаза — ровно два угля. Чёрные, отродясь таких не видел.
— Чего орёшь? — зевнула.
— Гляди-ка… — кивнул кузнец на Демидку.
— Ну и что?
— Учеником будет…
Приметно оживилась тётка Матрёна.
