Повесть о белой медведице - [13]

Шрифт
Интервал

Рос медвежонок очень быстро, буквально не по дням, а по часам. Уже потемнели нос, губы, подушечки лап, тельце обросло густой шерстью, и розовых раковин ушек не видно – покрылись белыми волосками. Едва открылись чистые, блестящие, светло-карие глаза, едва слух различил первые звуки, медвежонок сполз на ледяной пол и заковылял, беспрестанно падая, по берлоге. Тщательно обнюхал все углы, затем углубился в длинный узкий коридор. В коридоре было значительно холоднее, чем в «каюте», потому что через вентиляционное отверстие задувал ледяной ветер. Там он мог простудиться. И Кривошейка грозно рявкнула. Медвежонок от испуга на мгновение прижался к полу, потом отчаянно завизжал и кубарем покатился обратно. Он так и не понял, откуда раздался этот устрашающий звук, потому что до сих пор медведица только ласково урчала. И сон, и покой Кривошейки был бесповоротно нарушен. Малыш есть малыш: хочется поиграть, побегать. Только недели две она отдохнула, когда у детеныша резались молочные зубки. Все это время медвежонок неподвижно лежал, зарывшись в шерсть, стонал и хныкал, как младенец, и кусал голыми деснами лапу. Но зубки наконец прорезались, и малыш вновь принялся резвиться.

Как-то темную берлогу затопил ровный голубовато-молочный свет. Стены ее как бы раздвинулись. Это окончилась долгая полярная ночь. Остров Врангеля, припай, бескрайние паковые льды осветило молодое солнце.

Кривошейка закряхтела, поднялась, протиснулась в коридор и взломала спиной каменной твердости снежный наст. Словно расплавленные потоки металла хлынули в берлогу. Медвежонок в углу зажмурился от страха. Тело его била крупная дрожь. Но медведица безбоязненно вылезла наружу и рявкнула, подзывая детёныша. Тот подполз на брюхе к выходу. Лапой она извлекла своего малыша из снежного убежища.

Медвежонок недолго жался к материнским ногам, со страхом глядя из-под лохматого брюха на огромный яркий мир, открывшийся ему со склона сопки. Сделал несколько нерешительных шажков по снегу. Лапы заскользили по зернистому, отшлифованному ветрами насту. И он с радостным визгом поехал на задушке вниз. Кривошейка заспешила следом, поймала несмышленыша лапой. Но медвежонок вырвался и вновь покатился. Медведица сердито рявкнула. Куда там! Ничто не могло оторвать медвежонка от забавы. Наказывать малыша ударом тяжелой лапы мать еще не решалась: можно ненароком зашибить его.

То там, то здесь на склонах сопок, обращенных к океану, вскрывались медвежьи берлоги. Громадные звери выводили своих детенышей на прогулку. К вечеру они непременно возвращались обратно. Вдоволь наигравшиеся, умаявшиеся малыши мгновенно засыпали. Так повторялось несколько дней подряд. Неокрепший организм должен был привыкнуть к новому образу жизни. Да и медведицам после беспрерывного пятимесячного лежания сразу пуститься в скитания было нелегко.

Однажды, когда Кривошейка собралась вывести медвежонка на очередную прогулку, снаружи раздался злобный лай, скрип снега, голоса. Лютых своих врагов – собак и людей – зверь учуял сразу. Не спастись бегством с неопытным малышом на спине, который свалится при первом же резком движении корпуса! Это Кривошейка поняла сразу. Оставить, бросить детеныша медведица не могла.

И она решила принять неравный бой. С необычайным проворством выпрыгнула наружу, рявкнула и зашипела, обнажив серый язык и мощные клыки. Людей было четверо. Один стоял поодаль и с трудом удерживал на поводках двух лохматых бесновавшихся псов-великанов. Другой, страховщик, опустился на правое колено, вскинул к плечу короткий армейский карабин. Двое, с заледеневшими бородами, в темных очках, в унтах, ушанках и бараньих полушубках, нерешительно приближались к зверю.

– Может, уйдем от греха, Игорь Валерианович? Чересчур агрессивная…

– Уйти проще всего. Что-то у нее с шеей? Искривлена коромыслом… Аверьянов! Стрелять только в случае нападения! Если сдали нервы, передай карабин Михаилу. – Понял, Игорь Валерианович. Стреляю только в случае нападения. Нервы в порядке.

Тот, кого звали Игорем Валериановичем, скинул меховые рукавицы. Они повисли на тесемках. Затем неторопливо, стараясь не делать резких движений, снял с плеча ружье. Прицелился.

– Вы ей в глаз не угодите…

– Пойди к черту! Кто ж под руку говорит!

Хлопнул выстрел. Летающий шприц впился Кривошейке в щеку. Медведица выдернула металлический шприц лапой и сделала угрожающий выпад.

– Аверьянов, не стрелять! Всем отходить назад! – приказал Игорь Валерианович.

Люди поспешно спустились по склону, зашли за обледенелую скалу. Изредка воровато выглядывали из-за укрытия, смотрели вверх.

– Все еще стоит. Шипит.

– Медвежонок вылез! Ластится к мамке…

– Залегла. Голову откинула. Готова, братцы!

– За мной! – коротко приказал Игорь Валерианович. Препарат, по своим свойствам схожий с ядом кураре, на некоторое время обездвижил Кривошейку. Она растянулась на снегу и не могла пошевелить ни головой, ни лапой. Даже веки открывала с великим трудом.

Игорь Валерианович, известный зоолог, исследователь фауны Арктики, ученый с мировым именем, унимая расходившееся от быстрого подъема сердце, первым подошел к зверям. Медвежонок с шипением бросился на него и начал кусать ноги в толстых собачьих унтах.


Еще от автора Евгений Клеоникович Марысаев
Голубые рельсы

Повесть о строителях БАМа, о героическом труде комсомольцев, прокладывающих железнодорожную трассу.


Рыжий черт

Опубликовано в журнале «Юность» № 5 (168), 1969Рисунки Г. Пондопуло.


Пират

События этой книги протекают в самых отдаленных уголках нашей Родины, где царствует холод и живут сильные, мужественные люди Главные герои повестей — белая медведица и собака по кличке Пират. Немало трагических испытаний выпало на долю этих зверей Любить, беречь «братьев наших меньших», помогать им, а не уничтожать бездумно — таким должен быть принцип человека разумного, утверждает автор.Рисунки И.Ушакова.


Повесть о белой медведице. Пират

События этой книги протекают в самых отдаленных уголках нашей Родины, где царствует холод и живут сильные, мужественные люди Главные герои повестей - белая медведица и собака по кличке Пират. Немало трагических испытаний выпало на долю этих зверей Любить, беречь «братьев наших меньших», помогать им, а не уничтожать бездумно - таким должен быть принцип человека разумного, утверждает автор. Художник Игорь Леонидович Ушаков.