Повесть и рассказы - [38]

Его бросило в жар… Но через секунду глаза старой дамы потухли, и она о чем-то тихо заговорила со своей подругой. Да, они его не узнали… А возможно, им и в голову не пришло, что это Райкин, — могучая формула «этого не может быть» взяла верх.

Он принял заказ, не торопясь, с достоинством вышел и только в коридоре перевел дух. Там его уже ждали с веселым любопытством оба автора и официант, который сразу убежал на кухню заказывать обед. Масс и Червинский с Аркадием вернулись в номер.

— Ну как? Кто там был? Узнали вас?

— Было очень страшно, — ответил Райкин. — Я весь дрожал.

Пока он рассказывал, официант сбегал на кухню и снова вернулся.

— Аркадий Исаакович, — сказал он, входя, — раз начали, давайте уж и несите обед, а то мне придется объяснять, что вы с лестницы свалились.

Он дал Райкину тяжелый поднос с обедом, и тот снова очутился в номере у двух пожилых дам.

Аккуратно разложив приборы и салфеточки, он разлил по тарелкам первое, прикрыл крышками второе, откупорил минеральную воду, забрал с окна пустую бутылку из-под кефира, поставил на стол хлеб, спросил, не надо ли чего еще, получил отрицательный ответ: «Спасибо, голубчик, не надо», — и вышел.

На этот раз он чувствовал себя более уверенным. «Кажется, все в порядке», — подумал он.

В коридоре у двери стояли уже трое официантов.

Странный поступок Райкина был для них развлечением. Они весело улыбались и переглядывались.

— Не хотите ли еще один номер обслужить? — спросил Николай Иванович и оглядел присутствующих, как бы присоединяя их к своей просьбе.

На Райкине еще был надет пиджак официанта, в котором звенели штопор и открывалка. Все сошло благополучно, и он расхрабрился.

— Давайте попробую. Ведь кое-чему я уже научился.

Во втором номере все было иначе. По комнате ходил высокий полный человек восточного типа. Когда вошел официант, человек остановился, удивленно и внимательно посмотрел на вошедшего черными гипнотическими глазами. Толстые брови его приподнялись, усы под круто загнутым носом зашевелились.

«Э-э-э, — подумал Райкин, с трудом сохраняя невозмутимый вид, — здесь будет труднее…» — и сразу оробел, но взял себя в руки.

— Вы меня вызывали? — спросил он, как Мефистофель у Фауста, и подошел к столу самой независимой походкой, на которую был способен в эту минуту.

— Вас? — переспросил клиент и сел за стол, не сводя изумленных глаз с бледного райкинского лица.

Между тем Райкин, все время чувствуя на себе пристальный взгляд, проделал те же пассы, что и в предыдущем номере: смахнул салфеткой со скатерти, хотя на столе и так было чисто, установил посредине поставец с солью, перцем и горчицей, взял с пола у батареи пустые бутылки из-под боржоми и одну из-под сухого вина.

Усатый неподвижно сидел за столом и провожал каждое движение официанта своими яркими медленными глазами.

— Что будете заказывать? — обмирая, спросил Аркадий, и ему показалось, что слова его застряли в глотке.

Человек молчал.

Райкин откашлялся и повторил свой вопрос, протягивая меню.

— Простите, дорогой, но вам никто не говорил, что вы поразительно похожи на…

— Да, говорили, говорили, как же. Меня здесь все так и называют.

Человек смотрел серьезно, недоверчиво и не давал бедному «официанту» ни секунды передышки.

— Но голос, голос! Это удивительно! Скажите, дорогой, а вы сами его видели? — спросил незнакомец, продолжая как бы ощупывать лицо Райкина цепким взглядом слегка прищуренных глаз.

— Нет, на сцене не видел никогда, — ответил Райкин и сказал сущую правду. — Нет никакой возможности, — добавил он и тоже не солгал.

— Обязательно посмотрите, обязательно!

— Постараюсь, — ответил Райкин и пошел к двери, чтобы скрыть неуместную улыбку: он все время чувствовал на себе сверлящий спину острый взгляд усатого клиента.

Потом он принес заказанный обед, и усатый снова завел свою волынку про сходство:

— Вы себе представить не можете, как вы на него похожи! И черные волосы, и седая прядь, и глаза, и выражение лица, и голос у него такой своеобразный, и у вас, понимаете, тоже…

Райкин заметил, что переминается с ноги на ногу, как в школе у доски, когда плохо выучен урок, — такое далекое воспоминание вдруг промелькнуло у него в голове.

Наконец клиент опустил глаза в тарелку и с выражением голодного нетерпения стал резать бифштекс.

Райкин понял, что победил, быстро повернулся, чтобы уйти, но голос за спиной остановил его.

— Дорогой, давайте рассчитаемся, а то я спешу. — Он рассчитался, щедро дал «на чай» и добавил: — Вот вам еще деньги на два билета, обязательно пойдите посмотрите, я вас уверяю, дорогой, просто со стула упадете, когда увидите.

— Спасибо, — ответил Райкин, — денег мне не надо. Я обещаю вам, что обязательно буду на первом же представлении.

И опять он был честен и сказал правду.

В коридоре Райкина ждали все официанты и оба писателя.

Молча отдал он пиджак с открывалкой, штопором и деньгами.

Только в номере у Масса и Червинского он смог произнести:

— Это была просто пытка.

На другой день вечером на спектакле, привычно распахнув занавес, Райкин быстро вышел на авансцену, начал говорить, но, как бы поперхнувшись, на секунду остановился, снова взял дыхание и продолжал свой монолог.