Повесть эльфийских лет - [4]

Эркармар осторожно отнял руку от узкого плечика и легонько коснулся золотых волос, медленно, будто тянулся к диковинной бабочке, боясь, что та сейчас улетит. И сейчас князя совершенно не волновало, что его рубашка насквозь промокла от ее слез.

* * *

Герцог Шиамши, Эйдриш’эллис эл Ламианер р’а ир’ Алоизеаст эап Тарен, маркиз Кромах, маркиз Дарфин и так далее (имелся еще десяток титулов, которыми правитель темноэльфийского государства предпочитал не пользоваться), принимал посольство из княжества светлых эльфов в малом тронном зале. Сегодня Эйдриш был не в настроении, а потому решил сократить официальную часть до минимума. Замерший у дверей церемониймейстер только открыл рот, дабы сообщить имя первого из входящих в зал эльфов, когда герцог махнул рукой, обрывая положенную по ритуалу речь на полуслове, и коротко приказал:

– Пусть заходят все представители посольства Краши.

Распорядитель подавился воздухом, но возразить герцогу не решился. Тем более что ритуал представления ко двору до недавнего времени оставался единственным, который ни разу не нарушался… Пора когда-нибудь начинать, не так ли?

Дождавшись, когда прибывшие десять светлых эльфов в одинаковых черных костюмах, шитых серебром, войдут в зал и, не ожидая столь явного нарушения этикета, остановятся в нескольких шагах от трона, Эйдриш резко спросил:

– Кто из вас Алмариэн?

Юноши переглянулись и дружно шагнули вперед:

– Я!

Задачка была сложнее, чем казалась с первого взгляда. Герцог закрыл глаза, досчитал до десяти и вновь поднял взгляд на светлых эльфов:

– Поставим вопрос по-другому. Давайте свои подорожные.

Если он рассчитывал таким образом вычислить юного князя, то жестоко просчитался: фамилии «эас Наркис» герцог не обнаружил ни в одном из документов. Но, надо отметить, юноши сказали правду. Их действительно всех звали Алмариэнами. И что тут прикажешь делать?

– Чудесно! – процедил темный эльф, не отрывая злого взгляда от визитеров.

Светлые снова переглянулись между собой, но промолчали. С их точки зрения, сейчас происходило дикое нарушение всех правил и норм этикета. Но не могли же они об этом объявить во всеуслышание. Приходилось терпеть.

Герцог помолчал пару мгновений, а потом крикнул в полный голос:

– Тарис!

Услужливый придворный вырос как из-под земли, хотя до этого момента его в тронном зале не наблюдалось.

– Милорд? – склонился он в глубоком поклоне.

– Найди Ханифа, Криштофа, Мариса… Кого-нибудь из них.

– Кого именно, милорд? – уточнил на всякий случай мужчина.

– Да кого угодно! – взорвался Эйдриш. – Кого раньше найдешь.

Тариса как ветром сдуло.

Естественно, сам он искать сыновей герцога не пошел: отловил троих слуг и скомандовал им передать слова герцога по назначению. Слуги не стали тянуть с выполнением поручения. А потому через полчаса перед разгневанным отцом стояли двое из троих принцев. Эйдриш предпочитал не думать о том, где сейчас находился третий. Еще будет время.

Отправив сына в Шиамши, Эркармар разом нарушил кучу правил. Мало того что юный Алмариэн уехал в страну, с которой у его родного княжества официально не было никаких контактов, так сейчас, прибыв ко двору, эта пародия на посольство не стала дожидаться утра, а заявилась в герцогский дворец на закате. Да какой там «дожидаться утра»! Они даже официальной ноты о своем грядущем прибытии не прислали! И это светлые эльфы! Ладно бы темные так поступили – герцог давно прославился своим презрением ко всякому официозу, но князь-то, князь! Такого от него никто не ожидал.

Двое из троих сыновей герцога явились практически одновременно, но церемониймейстер, логично решив, что объявлять надо по старшинству, торжественно начал:

– Его высочество Ханиф’еан эл Эйдриш’эллис р’а ир’Ламианер эап Тарен, маркиз Браймен, маркиз Горфин, граф Дайлор. – Он замолчал на мгновение и продолжил: – Его высочество Марисэллиан Тарен, граф Герад.

Столпившееся кучкой светлое посольство потрясенно заперешептывалось. К столь кратким именам венценосных особ они явно не привыкли.

Впрочем, случай Мариса Герада был особенным и исключительным. В отличие от старшего брата, с детства осознавшего, что именно он будет наследником престола, а потому крайне бережно относящегося к каждому из своих титулов, младший сын Эйдриша прекрасно понимал, что управление герцогством ему не грозит. Так же как и отец, он не любил всяческие церемонии и торжества, а лет в пятнадцать и вовсе сбежал из дома, заявив, что устал от придворной суеты. Выловить и вернуть юного принца в родное гнездо удалось с большим трудом, клятвенно пообещав, что ему позволят не считаться с некоторыми дворцовыми условностями. С тех пор младший сын герцога упоминался во всех документах и подписывался исключительно как «Марис Герад».

От нервного срыва светлое посольство спас сам правитель. Щелкнув пальцами, он тихо приказал мгновенно подскочившему Тарису:

– Все вон.

У виконта возник всего один вопрос:

– Я тоже?

Герцог страдальчески закатил глаза, досчитал про себя до десяти и обратно и твердо решил, что с панибратством при дворе пора завязывать:

– Я сказал «все»!

Нужно отдать должное Тарису, исполнять приказы он умел. Уже через минуту в тронном зале оставались лишь правитель с сыновьями и прибывшее посольство. Всех придворных, которые традиционно присутствовали при редких церемониалах, ставших таковыми во время правления Эйдриша Третьего, как корова языком слизнула.