Поверженный Король - [72]

– Скажи, собака, это твои люди стреляли сегодня в меня? – спросил его Лобов.

Таджик закатил глаза к небу и снова заскулил, словно побитая собака. Анатолий ударил его с ноги в лицо. Капли крови, словно струи воды из смесителя, полетели в разные стороны. Несколько из них попали Лобову на брюки, что вызвали очередной приступ злости у Лобова. Он снова ударил его ногой по голове, отчего тот, отлетел в сторону и потерял сознание.

– Пух, принесите воды! – приказал ему Анатолий. – Он мне еще ничего не сказал, поэтому его нужно привести в нормальное состояние.

Пухов вылил на таджика ведро воды. Тот, снова заскулил и пополз к ногам Лобова.

– Я тебя еще раз спрашиваю, это твои люди сегодня стреляли в меня или нет? – спросил его Лобов, однако, тот по-прежнему скулил и ничего не говорил.

– Пух, поджарьте его. Может он тогда, что-нибудь вспомнит, – приказал ему Лобов и стал оттирать капли крови с брюк.

Пока он оттирал пятна, ребята связали таджика и, перекинув веревку через толстый сук дерева, стали медленно подтягивать таджика вверх. Таджик повис головой вниз. Он дергался и пытался каким-то образом поменять свое положение, но это ему не удавалось.

Через минуту, вернулся Пух. Он бросил несколько поленьев и облил их бензином. От преподнесенной спички, поленья вспыхнули как порох и с треском стали разгораться. Вскоре, пламя охватило все поленья.

– Опускай! – произнес Лобов.

Ребята медленно стали опускать связанного таджика. Тот видно все понял и закричал нечеловеческим голосом. Через секунду, у него вспыхнули на голове волосы, и он потерял сознание от болевого шока.

– Слабенький, – произнес Гаранин. – Как бы не умер.

По команде Лобова ребята вновь подняли его над огнем и сунули ему под нос нашатырный спирт. Таджик, дернулся и пришел в себя.

– Если не скажешь, зажарю, – тихо произнес Лобов. – Я тебя снова спрашиваю, это твои люди стреляли в меня сегодня?

Таджик затряс головой, давая понять, что это были его люди.

– Кто меня заказал? – последовал очередной вопрос, но таджик замолчал, потеряв сознание.

– Пух! Дай, ему нашатырь, чего жалеешь! – произнес Лобов и со злостью посмотрел на него.

От этого взгляда, Пухов сжался словно пружина.

Он подошел к таджику, вылил ему весь пузырек нашатыря, на его лицо. Мужчина, очнулся и начал чихать. Лобов снова задал ему прежний вопрос. Губы таджика, что стали что-то шептать.

– Что он там шепчет? Кто разобрался? – спросил Лобов ребят.

– Говорит, что заказ поступил от брата-мусульманина, – произнес Гаранин. – Фамилии он не знает, говорит, что работает большим начальником.

– Спроси, в каком городе? Что, он опять у вас замолчал?

– Фомич! – произнес испуганно Пух. – Похоже, он «склеил ласты».

– Опустите его, – приказал Анатолий.

Таджика быстро опустили на землю. Гаранин вылил на него ведро воды. Таджик, застонал, чем обрадовал Лобова.

– Пусть валяется, – примирительно произнес Лобов. – Пошлите, что-нибудь поедим.

– Идите, мне что-то есть расхотелось, – произнес Батон.

Они все прошли в дом и, найдя в ящиках продукты, стали готовить обед.

***

– Фомич! Что будем делать? – поинтересовался Пухов у Лобова. – Этого таджика отпускать живым нельзя, побежит в милицию, всех тогда закроют.

Анатолий, внимательно посмотрел на него.

– Пух, что в городе? Там, наверное, менты на ушах стоят, ищут меня?

– А ты, как думаешь? Сейчас в город лучше не соваться, сразу же закроют. Пока мы сюда ехали, нашу машину пять раз тормозили гаишники. У тебя Фомич, в доме, как музей. Одни менты, да любопытные, все осматривают твою машину, гадают, жив ли ты или нет?

– Да, мне глубоко наплевать, что говорят люди! Для меня важнее, как там у меня жена и ребенок?

– Фомич! Я разговаривал с Газизуллиным. Сейчас, как он считает, все начнут искать тебя. Им от тебя нужно получить заявление. Ты, сам знаешь, оно им нужно, чтобы возбудить уголовное дело.

– Понятно. Для меня сейчас важнее, то, что сказал этот урод. Как ты сам считаешь, кто мог быть этим мусульманином: Алик из Челнов, Шигапов или этот голубчик Артур Витальевич. Он тоже, по-моему, не русский.

– Я думаю, – начал Гаранин, – что это, скорей, Шигапов. Если бы Алик захотел тебя завалить, то послал бы своих ребят, а не стал бы за деньги нанимать этих таджиков.

– Я тоже так думаю, – произнес Пух. – Этот заказ мог сделать лишь Шигапов и больше никто. Ты, у него, как бельмо на глазу.

Лобов встал и вышел во двор. Он подошел к связанному по рукам и ногам таджику. Пихнув, его ногой в живот, Анатолий нагнулся над ним и тихо спросил:

– Жить хочешь? Скажи, как зовут этого мусульманина? Молодой он или старый?

Таджик повернул к нему обожженное огнем лицо и оскалился какой-то демонической улыбкой.

– Шайтан, – произнес он и начал, что быстро говорить по-своему.

Прислушавшись к нему, Лобов решил, что тот читает отходную молитву. Оглянувшись, он увидел, что на пороге дома стоят его ребята и смотрят, что он будет делать дальше с этим человеком. Лобов достал свой покрытый хромом пистолет и выстрелил в таджика.

– Чего стоите? – произнес он. – Пусть каждый из вас сделает в него выстрел, вот вам мой пистолет.

Первыми были Пух, Гаранин, Батон, а затем и другие, присутствующие в доме ребята.