Поверженный - [17]

— Да, я сапожник Бако-джан.

Откуда вы меня знаете?

— Искусного мастера все знают, — сказал добродушно Мухаммед Мурад. — Вот вам на память этот красивый расписанный Коран. Берите!

— А сколько он стоит?

— Я же сказал: вам на память! — ответил мулла. — Не надо денег, берите так. Если он будет стоять у вас в мастерской и приносить вам удачу, это будет для меня дороже золота.

Бако-джан взял Коран и пригласил муллу к себе в мастерскую выпить чаю.

Мулла долго не приходил. Наконец он вошел в мастерскую со своим сыном.

— Я болел, не мог прийти, — сказал он. — Сегодня сын меня вытащил на улицу погулять… Вот мы и зашли к вам.

Бако-джан обрадовался гостям, приветствовал их, угостил чаем с горячими лепешками и миндальной халвой. Во время разговора он нечаянно увидел, что на ногах сына муллы рваные кауши, видимо, другой обуви у него не было. Бако-джан вскочил с места, достал с полки красивые хромовые сапожки и отдал их мальчику.

— Возьми, сынок, это тебе подарок от меня! — сказал он, довольный, что не остался в долгу у муллы.

Увидев это, подмастерье удивленно заморгал глазами и хотел что-то сказать, но строгий взгляд Бако-джана заставил его промолчать. Когда гости ушли, подмастерье не выдержал, сказал:

— Уста, ведь эти сапожки сшиты по заказу караулбеги!

— Ничего, сынок, караулбеги подождет денька два-три, ведь он не ходит босым!

А караулбеги скоро пришел, чтобы взять заказанные сапожки.

— Как же так, три дня прошло, а сапожки не готовы, что это такое!

— Они были готовы, — отвечал мастер, — но… кожа оказалась недоброкачественной, как стал натягивать на колодку, порвалась… Ничего, через два дня получите свои сапожки, теперь я сам схожу в лавку, куплю для вас отличную хромовую кожу.

Караулбеги хоть и злился, но пришлось ему подождать. С тех пор и началась дружба Бако-джана с муллой Мухаммедом Мурадом. Всякий его приход был радостью для мастера, беседы его были всегда содержательны, мулла пересказывал ему прославленные книги, читал стихи. Однажды они заговорили о дружбе и товариществе. Мулла сказал:

— Шейх Саади Ширази говорил:

Ты можешь в один день узнать мужчину

И оценить его ум.

Но душу его — не обольщайся! —

Ты не узнаешь и в годы.

Да, очень трудно узнать человека! Особенно такому, как вы, доброму и доверчивому, готовому всякого назвать другом. А ведь среди тех, кого вы считаете друзьями, есть и такие, у кого на языке сахар и мед, но самый страшный яд лучше, чем этот меди сахар. Я вижу, что вас окружают именно такие люди…

Бако-джан выслушал — и тотчас забыл эти слова. Опять приходили «друзья», опять были шум и веселье в мае юрской. Однажды его увели на чью-то свадьбу. Вернулся поздно, пьяный. Войдя к себе, он услышал плач дочери и стоны больной жены, только ил да вспомнил, что оставил их без присмотра, одних…

Да, он, конечно, был виноват в том, что жена его умерла так рано. Он мучил слабую, беспомощную, больную женщину, приходил пьяным, бил ее, ни разу не позвал к ней врача, был занят только собой и своими друзьями. Наконец она навсегда закрыла глаза, оставив сиротой десятилетнюю дочь. После похорон Бако-джан оказался весь в долгах и совсем растерялся. В те тяжелые дни друзья отвернулись от него, ни один не пришел проведать. Потом Бако-джан сам заболел, мастерскую пришлось закрыть, но друзья и тут не помогли ему. Только один мулла Мухаммед Мурад — дай бог ему здоровья! — не оставил его. Он давал ему лекарства, стал лечить его, взял к себе домой его дочь. С его помощью Бако-джан поправился. Выздоровев, стал трудиться день и ночь и благодаря своему мастерству за год выплатил все долги, мог снова ходить с поднятой головой.

— Вам нужно жениться, — сказал ему однажды мулла. — Вам нужна хозяйка и воспитательница вашей дочери. Только будьте осмотрительны! Не женитесь на сварливой и неуживчивой женщине, чтобы потом не раскаиваться. Лучше уж быть одному, чем иметь плохую жену.

Бако-джан решил последовать этому совету. Но это была не простая задача. Ведь жена — это не лошадь, не корова, которую можно выбрать на базаре. А у сватов совести нет. Могут привести любую ведьму, расхвалив ее, как пери. И Бако-джан старался быть осторожным, расспрашивал и выслушивал разных людей.

Зухрабону очень понравилась ему. Она была привлекательна, трудолюбива, уживчива, ласкова в обращении, окружила его заботой, и он вначале был совсем счастлив. Позже выяснилось, что у Зухры есть свои слабости, в ней не было скромности и стыда, и она всегда поступала так, как нравилось мужу. А потом, изучив характер Бако-джана, она стала управлять им как хотела, порой грубо разговаривала с ним. Но к девочке она была добра, любила ее, как родную дочь, и заботилась о ней, старалась воспитать ее лучше. За это Бако-джан прощал ей многое, и жизнь как-то шла… Если бы не тот караулбеги!

На этот раз караулбеги заказал сапоги для самого себя и почему-то повадился каждый день приходить в мастерскую, сидел подолгу и разговаривал. И как-то сказал, что знает Зухрабону, что она приходится родственницей жены его дяди…

Бако-джану он скоро надоел, и сапоги были готовы через несколько дней. Однако, когда надо было расплачиваться, между ними возник спор о цене сапог. Раньше Бако-джан уступил бы заказчику, но в это время он нуждался в деньгах, каждая теньга была на учете. А караулбеги торговался, хотел заплатить вдвое дешевле, чем стоили сапоги.