Поверь своим глазам - [144]

Но уверенности в этом у меня, разумеется, не было.

Томас пребывал в глубокой задумчивости. Я считал, что вызвана она не нашими злоключениями, а тем, о чем он хотел рассказать перед проникновением в наш дом Николь и Льюиса. О том, что случилось с ним в тринадцать лет и наложило глубокий отпечаток на его отношения с отцом.

Брат сказал тогда, что мог бы, наверное, поделиться с Джули, но сейчас время для этого представлялось не самым подходящим. Нам всем необходимо было успокоиться и привести свои чувства в порядок, прежде чем переходить к нашей следующей проблеме.

Кроме того, проблема ведь не была единственной. Мне предстояло принять важные решения. Я всерьез обдумывал возможность пожить в отцовском доме вместе с Томасом по крайней мере какое-то время в ближайшем будущем. Однако, к моему удивлению, когда я предложил такой вариант брату, он заявил:

— Не хочу жить с тобой. Много неприятностей мне пришлось перенести из-за тебя.

И Томас дал согласие перебраться в то место, которое я успел посетить ранее, при условии, что у него будет свой компьютер. Но мне ничто не мешало продать свое жилье в Берлингтоне и поселиться в доме отца. Это позволило бы постоянно находиться неподалеку от Томаса и навещать его. Во время нашего последнего завтрака в Нью-Йорке мы разговаривали о путешествиях. Брат сказал, что ему хочется дотронуться до витрины одного известного кондитерского магазина в Париже.

— Знаешь, что я думаю? — произнес я. — Если уж мы полетим с тобой в такую даль, то непременно зайдем в тот магазин и купим себе сладостей.

— Было бы здорово, — улыбнулся Томас.

Но меня занимали не только планы на будущее. Я никак не мог забыть тот телефонный звонок.

Домой мы вернулись на машине Джули.

И мне едва ли стоило удивляться, когда я увидел патрульный автомобиль полиции, который блокировал доступ на подъездную дорожку к дому отца. Репортеры (Джули, разумеется, не в счет) почуяли запах жареного и делали все возможное, чтобы разыскать нас с Томасом. Но до сей поры нам удавалось ускользать от них. Во-первых, не хотелось стать объектами назойливого внимания, а во-вторых, я твердо решил, что нашу историю должна поведать миру именно Джули, прежде чем подробности станут известны ее коллегам из других изданий. Возможность взять интервью у нас — то есть, конечно, главным образом у меня — давала ей поистине эксклюзивный материал.

Сотрудник полиции, сидевший за рулем, вышел, чтобы выяснить, кто мы такие. Убедившись, что перед ним хозяева, он убрал свой автомобиль с дороги. Джули подъехала к дому и остановилась. Томас выскочил первым. Он всегда избегал открытой демонстрации своих чувств, но сейчас было заметно, насколько он взволнован и обрадован возвращением домой.

Когда брат бросился к дому, я крикнул ему вслед:

— Только, пожалуйста, не трогай телефон в своей комнате.

— Почему?

— Просто не трогай, и все, — велел я. — Даже близко к нему не подходи.

Томас не стал возражать. Телефоны никогда не интересовали его. Но он расстроился, что дома больше не было компьютера. По дороге просто извел меня вопросами, когда мы купим ему новый.

Я приблизился к дверце водителя. Джули нажала кнопку и опустила стекло.

— Спасибо, — сказал я, склонившись и почти сунув голову в салон.

— Я только и слышу это от тебя.

— Потому что ты на редкость хороша.

— Поеду в редакцию. Мне надо написать большую статью. Ты разве не знаешь, о чем?

— Догадываюсь.

— Позже я позвоню тебе.

— Буду с нетерпением ждать, — произнес я и поцеловал ее.

Проследив, как машина Джули скрылась из виду, я зашел в дом. В мои планы входило сразу же подняться в комнату Томаса, но на телефонном аппарате в кухне мигала лампочка автоответчика, и я решил проверить оставленные нам сообщения.

Их оказалось пять.

«Привет, Рэй. Это Элис. Гарри просил, чтобы ты заехал и подписал пару бумаг. Перезвони мне».

Я нажал «семерку», чтобы удалить сообщение.

«Рэй, это Гарри. Элис ведь звонила тебе вчера, не так ли? Свяжись со мной, как только сможешь».

Я нажал «семерку».

«Рэй, это снова Гарри. Только что узнал из новостей. Надеюсь, с вами все хорошо. Позвони мне, как только вернешься».

И снова «семерка».

«Добрый день! Мне необходимо поговорить с Томасом или Рэем Килбрайдами. Это продюсер программы “Сегодня”. Вы нам очень нужны. Очень важно, чтобы…»

На сей раз я нажал «семерку», не дожидаясь сигнала.

«Алло! Меня зовут Ангус Фрайд. Я из “Нью-Йорк таймс” и…»

«Семерка!»

Меня мучила жажда. Я открыл кран и дождался, чтобы вода стала по-настоящему холодной, затем наполнил стакан и залпом осушил его. Конечно, я не мог даже догадываться, что мне даст проверка списка предыдущих звонков по отдельной телефонной линии Томаса. Может, вообще ничего. Существовала вероятность, что номер звонившего закодирован, и тогда его личность навсегда останется тайной. Я поставил стакан на стол и направился к лестнице. В этот момент раздался негромкий стук в дверь. На пороге стоял полноватый мужчина средних лет, в мятом костюме, с расстегнутым воротом сорочки и узлом черного галстука, ослабленным и приспущенным. Он показал мне жетон полицейского.

— Мистер Килбрайд? — произнес он. — Мой коллега, который дежурит у вашего дома, сообщил, что вы вернулись. Как я понял, у вас выдались насыщенные дни. Но мы с вами так и не закончили разговор, который начали по телефону. Кстати, я — детектив Барри Дакуэрт из полицейского управления Промис-Фоллз. Похоже, вам пришлось пройти через настоящий ад, хотя все подробности мне неизвестны. И тем не менее не могли бы мы прояснить вместе с вами кое-что по поводу вашего отца?