Повелительница павианов - [4]

- Едва ли в этом есть нужда, - с преувеличенно мужественной улыбкой ответил полковник. - Уверяю вас, Мими.

- С ней все хорошо, - подтвердил я и пошел прочь, думая о том, что в языке уйма слов, значение которых требует уточнения. Назвать эту грузную матрону с узенькими глазками Мими было по меньшей мере оригинально.

Я бродил среди гостей и был живым воплощением любезности. Я полностью полагался на чутье, поскольку у меня не было специального счетчика, сигналящего при соприкосновении с убийцей. А ведь изобличение убийцы Дорис Хаттен было бы достойно отображения в моем блокноте!

Синтия Браун не называла фамилии убитой, но мне было достаточно и имени. Когда произошло убийство, а было это месяцев пять назад, в начале октября, газеты, по своему обыкновению, подняли большой шум. Дорис Хаттен была задушена её собственным белым шелковым шейным платком с узором в виде текста Декларации независимости. Место преступления - уютная квартира на пятом этаже дома на одной из западных семидесятых улиц. Платок, которым убийца стянул ей шею, был завязан узлом на затылке. В радиусе мили не нашлось ни одного подозреваемого, и сержант Перли Стеббинс из отдела по расследованию убийств признался мне, что его ведомство вряд ли когда-нибудь выяснит, кто оплачивал квартиру убитой.

Я настроился на самый подозрительный лад и продолжал бродить по оранжерее. Некоторые мои подозрения оказались чересчур нелепыми, что выяснилось в ходе беседы с пробудившим их человеком, когда я хорошенько пригляделся к нему. На это понадобилось много времени, но я не сомневался, что, если Синтия была со мной откровенна, скоро мы будем знать все подробности дела. Проклятый холодок в позвоночнике по-прежнему давал о себе знать.

Пробило пять, пошел шестой час, и толпа гостей поредела. В половине шестого оставшиеся, наконец, уразумели, что их время кончилось, и потянулись к лестнице. Я все ещё был в оранжерее и вдруг заметил, что остался один, если не считать какого-то господина, поглощенного изучением горшка с довианами, который стоял на северном стеллаже. Господин меня не интересовал, я уже оценил его и вычеркнул из списка подозреваемых: он явно не тянул на убийцу. Но, когда я посмотрел в его сторону, он вдруг резко нагнулся и взял горшок с цветками в руки. Мышцы у меня на спине напряглись. Это был чистой воды рефлекс, но я уже осознал, чем он вызван. Большие пальцы незнакомца очень характерно сошлись на горловине горшка. Даже при полном пренебрежении к чужому имуществу не следует браться за пятидюймовый горшочек так, словно собираешься вытрясти из него душу.

Я с опаской приблизился к гостю. Он держал цветочный горшок в нескольких дюймах от своих глаз.

- Прекрасный цветок, - с лучезарной улыбкой проговорил я.

Незнакомец кивнул и наклонился, чтобы поставить горшок на место, но продолжал крепко держать его. Я огляделся. Похоже, в оранжерее остались только Ниро Вулф и горстка гостей, в том числе миссис Орвин с её спутниками и Билл Макнаб, издатель "Газетт".

Когда я вновь повернулся к незнакомцу, он выпрямился и, не удостоив меня ни единого слова, зашагал к выходу.

Я последовал за ним вниз по лестнице, едва не наступая ему на пятки. Наконец мы оказались в просторной прихожей, почти безлюдной, если не считать женщины в каракулевой шубе, уже готовой выйти на улицу, и Сола Пензера, который скучал у двери.

Разумеется, вешалки в гардеробе были свободны. Мой подопечный сразу увидел свое пальто и шагнул к нему. Я обогнал его, чтобы помочь одеться, но гость не обратил на меня внимания, даже не потрудился покачать головой. Я почувствовал себя уязвленным.

Он вышел из гардероба в прихожую. Я шел в шаге позади него. Когда он направился к двери, я сказал:

- Прошу прощения, но мы спрашиваем у гостей имена, не только встречая их, а и провожая тоже. Назовите, пожалуйста, ваше.

- Что за ерунда? - резко отозвался уходящий гость, после чего взялся за ручку и толкнул дверь.

Поняв, что я не стал бы интересоваться именем этого парня без серьезных оснований, Сол подошел ко мне, и мы вместе проводили гостя глазами, дождавшись, когда он преодолеет все семь ступеней крыльца и спустится на тротуар.

- Пойти за ним? - шепотом спросил Сол.

Я покачал головой и уже собрался было что-то буркнуть, как вдруг у нас за спиной раздался сдавленный женский крик, негромкий, но полный неподдельного ужаса. Мы с Солом резко обернулись. Из гардероба выбежали Фриц и какой-то гость, а из кабинета в прихожую пулей вылетела женщина в каракулевой шубке. Она что-то невнятно бормотала, и Сол с зычным рыком вспугнутого тигра бросился к ней. Я рванулся с места ещё быстрее. Мне понадобилось всего восемь шагов, чтобы очутиться на пороге кабинета, и ещё два - чтобы оказаться внутри.

Увидев распростертое на полу тело, я сразу понял, что это Синтия Браун. Впрочем, узнал я её только по одежде, ибо искаженные смертным страхом черты, вывалившийся язык и выпученные глаза сделали лицо совершенно неузнаваемым. Я опустился на корточки, сунул руку под лиф её платья и замер. Сердце не билось.

Поднявшись, я подошел к телефону, набрал номер и сказал подоспевшему Солу: