Повелительница драконов - [60]

— Это почему же?

— Потому что он живет на севере, а это местность, где не рискует появляться даже городская стража. Там кишмя кишат негодяи и головорезы, которые за паршивый геллер свернут тебе шею.

— Разве ты его знаешь? — простодушно спросила Талли.

— Карана? — Веллер фыркнул. — Конечно. Но ты… — Он замолчал, и, несмотря на непроглядную темень, Талли показалось, что она прямо-таки чувствует его укоризненные взгляды. — Кажется, я сделал ошибку, — немного погодя признался он. — Теперь ты будешь настаивать на том, чтобы я отвел тебя к нему.

— Да, — спокойно сказала Талли. — Конечно, буду.

Веллер засопел.

— Проклятье! Не пойму я тебя, Талли, — сказал он. — Не знаю, проклинать ли тебя или восхищаться твоей хитростью. Ты была бы мне достойным партнером. А ты занимаешься тем, что меня разоряешь. Ты это понимаешь? Кто возместит мне потерю заработка, пока я поработаю на тебя гидом?

— Я тебе все возмещу, — ответила Талли. — Ты же можешь выдать нас городской страже, как только мы уйдем. Правда, они не заплатят вознаграждения за тех, кого не поймали, но люди вроде тебя живут тем, что поддерживают хорошие отношения с власть имущими, разве нет?

Веллер не ответил, но состроил весьма красноречивую гримасу.

— 3 —

Когда они добрались до города, уже наступила ночь. Шахта заканчивалась в огромной пещере, северная стена которой обрушилась, так что шельф лежал перед ними и нужно было сделать лишь несколько шагов, чтобы выйти на свободное пространство. Но то, что при взгляде сверху выглядело узкой песчаной полосой, отделявшей утесы от первых домов города, в действительности оказалось участком в добрых две мили. К тому же эта территория была совершенно непроходимой, так как ее покрывали обломки скал и разросшийся густой кустарник, что делало ходьбу настоящим мучением.

Но Талли все же была рада таким обстоятельствам, потому что только благодаря этому у них вообще был шанс попасть в город незамеченными, что после беседы с Веллером казалось ей важнее, чем когда-либо. Она была обеспокоена намного больше, чем показывала. Она знала, что за Хрхоном и ней продолжается погоня, так же как и за тысячами других по тысячам разных причин. Тем не менее ее потрясло то, что такой человек, как Веллер, с первого взгляда узнал ее и Хрхона.

Они приблизились к городу, и внимание Талли переключилось на другое. Границы города в буквальном смысле не было: между развалинами и мусором, целые горы которого высились на песке шельфа, вдруг возникли первые хижины, маленькие и убогие, сделанные из того же мусора, на котором они были построены. Глухое гудение города, которое в последние часы непрестанно приближалось, разбилось на отдельные голоса, пронзительный смех и крики, визг детей и звучные удары молотка. Веллер, который ушел вперед настолько, насколько позволила ему Талли, остановился и подождал, чтобы она и вага присоединились к нему.

— Лучше нам теперь держаться вместе, — сказал он. Талли не знала, правильно ли она истолковала выражение его лица, но в его голосе звучал страх. — Это плохое место. Многие, попавшие сюда, так и не вернулись.

Талли остановилась, оглянулась назад, на утесы, превратившиеся в узкую черную полоску на фоне ночного неба, и задумчиво посмотрела на Веллера.

— Твоих клиентов это тоже касается? — спросила она.

Веллер безразлично пожал плечами.

— Я никогда не говорил, что путь безопасен, так ведь?

Талли не ответила. Спорить с Веллером не имело смысла, и, в сущности, ей следовало быть благодарной ему за предупреждение. Кто бы ни были живущие здесь люди, в любом случае они скорее были его друзьями, чем ее.

— Пошли дальше, — сказала Талли.

Скоро она поняла, что имел в виду Веллер. Хижины из мусора, сначала немногочисленные и маленькие, увеличивались в количестве и размерах, и уже через несколько дюжин шагов они передвигались по настоящему городу, построенному из мусора на горах отбросов. В воздухе ужасно воняло, и Талли почувствовала, что все ее тело стало липким и грязным. А ведь была зима и там, где земля не была растоптана в болото, лежал снег. Талли спросила себя, каково же здесь летом. У нее было чувство, что она не может нормально дышать.

И какой была эта часть Шельфхайма, такими были и ее жители. Темнота скрывала большинство из них от взглядов или превращала людей в плоские тени, боязливо ускользавшие, когда Талли, Веллер и вага подходили ближе, но те, кого им удалось увидеть, были ужасны. Это были люди — большей частью во всяком случае, но они казались такими же грязными и опустившимися, как и дома, в которых они жили. Исхудавшие бледные существа, одетые в лохмотья, с голодными глазами, они жадно уставились на них. Немного позже Талли заметила, что их преследуют.

Преследователи были ловкими, и, вероятно, только непрерывным бегством от погони можно было объяснить то, что Талли вообще это почувствовала: никто близко к ним не подходил, но теней, мелькающих на границе поля зрения, становилось все больше, и что-то изменилось в негромком хоре голосов преследователей. Талли могла почти потрогать угрозу, вдруг нависшую над ними.

— Что это, Веллер? — спросила она.