Повелители ведьм - [17]

— Извините, просто мы хотели бы взглянуть на оборотня, пока не наступило утро, — вежливо обратился Сильвен.

— Хорошо, идите за мной, — лениво вздохнул шериф, — все-таки вы пришли помочь нам.

Они зашли в небольшое каменное сооружение шерифа деревни. Внутри на стуле перед деревянным столом, где светилась масляная лампа, спал помощник шерифа. Как только шериф зашел в помещение, он тут же закричал проснуться ему, после чего молодой помощник вскочил и, увидев рыцарей, лихорадочно поздоровался с ними. В помещении также располагалось несколько тюремных камер, проходя мимо которых, они услышали женский плач.

— Кто это плачет у вас? — поинтересовался Анри.

— А-а, это ведьма.

— Ведьма?

— Мы ее сегодня днем посадили. Плачет весь вечер. Хотя, если честно, я еще не уверен, что она ведьма. Ее зовут Даниэла. Всю жизнь жила в деревне, и за ней ничего подозрительного не замечал. И вот недавно многие женщины деревни начали называть ее ведьмой. Затем вокруг нее стали появляться странные события. Жители деревни молили меня схватить ее и посадить. И мне пришлось сделать это. Не хотите взглянуть на нее? — спросил шериф.

— Я бы взглянул, — ответил Сильвен. — Если она действительно ведьма, то ее опасно здесь держать.

Сильвен с фонарем в руках подошел к решетке и увидел очень красивую девушку лет восемнадцати. Она была очень напугана и со слезами на глазах посмотрела на Сильвена.

— Я бы хотел подробней ознакомиться с обстоятельствами этой ведьмы, — вдумчиво сказал он шерифу.

— Да, конечно.

— А сейчас нам необходимо посмотреть на оборотня, пока не наступил рассвет.

— Как вы уговорили человека-оборотня каждый вечер запирать его в клетке? — спросил Анри. — Вы не боитесь его оставлять у себя? Он же все-таки зверь, и может сломать клетку и навредить кому-нибудь.

— Ну да, самый свирепый зверь в наших краях, — расхохотался шериф. — Хотя, заяц тоже зверь.

— Заяц? — хором крикнули оба рыцаря, не зная, что и сказать.

Придя в назначенное место, Сильвен и Анри с удивленными глазами, еле сдерживаясь от смеха, осматривали существо похожее на зайца. Он был ростом чуть больше полтора метра, с не сильно длинными ушами и с очень обиженным и трусливым человекоподобным взглядом. Его серое тело было худощавым для зайцев такого размера, но для человека подходило…

— Заяц? — не менее удивленно, чем свои дяди спросил Алан. Софи кивнула, а старушка Кэтрис рассмеялась во весь голос. — Голова кипит! Столько разных вещей в голове, хочу обдумать одно, а мысли делают другое, — промолвил Алан. — Но Софи, как ты умудрилась стать ведьмой?

— Знаешь, почему я убежала из деревни?

— Догадываюсь.

— После смерти родителей, я была пропитана ненавистью ко всем церковным служителям. Меня одолевала месть, и я решила стать ведьмой, чтобы расправиться с теми людьми, которые убили мою мать. Она ведь была ни в чем не повинной женщиной. Мир казался мне несправедливым. Я никогда не смирюсь с тем, чтобы невинных женщин приковывали цепями к столбам после страшных пыток. А эти казни намеренно проводятся публично, чтобы держать в страхе весь собравшийся народ и отчитаться перед кардиналами за большое количество сожженных ведьм. Эти обвинители еще наряжаются на казни как на народный праздник. И если бы эти праведные обвинители познали бы такие мучения под своими пытками, они сами признались бы служителями Люцифера. Еще мне жаль всех тех немногих, кто испытал все эти ужасные мучения и освободился, поскольку они оставались на всю оставшуюся жизнь умалишенными…

— Мне жаль, что тебе пришлось столько испытать, — тихо произнес Алан, опустив свой грустный и задумчивый взгляд. Он понимал, как несправедливо поступили с ней и ее родней церковные служители. И в его голове зарождались противоречивые мысли. К тому же, он любил Софи, кем бы она ни была.

— Алан, не переживай за меня, все уже позади. Мне повезло встретить Кэтрис. После встречи с ней, мой гнев и моя жажда мести улетучились. Она показала мне мир с другого взгляда, раскрыла мне глаза и передала мне свою волю к жизни, какая бы она зловещая ни была. Она помогла понять мою цель в жизни — постоянно помогать невинным людям и время от времени наказывать ужасных преступников. Я поняла, что любить добро и ненавидеть зло — разные вещи. И какие бы препятствия я не встретила, какая бы ненависть меня не одолевала, я не должна терять любовь к миру, иначе я позволила бы затмить ее своими темными чувствами.

— Кстати говоря, бывают и очень странные ситуации. Года четыре назад я была в Париже. Представляете, на площади я видела, как казнили одну умалишенную, которая твердила, что она ведьма и проклинала толпу, делая такое ужасное лицо! Я чуть со смеху не лопнула, — улыбнулась Кэтрис.

— Вообще-то не смешно! — сказали одновременно молодые люди.

— Но она так страшно и правдоподобно пугала всех, что я до сих пор помню это.

— Она в действительности не была ведьмой? — спросил Алан.

— Да, я это точно знаю. Даже проверила, вызвав «всевидящих» духов.

— Значит, она сама верила, что она ведьма?! Действительно, бывают же бессмыслицы. Но все же, Софи, ты натравляла волков на деревню, — снова осуждающе посмотрел на нее Алан.