Повелители сумерек - [43]

Как только Эви добежала до перекрестка, на нее тотчас упал свет фар — в переулок с улицы въезжала машина. И словно подтверждая ее самые худшие опасения, из-за поворота выскочил автомобиль, и, взревев мотором, как угорелый понесся ей навстречу. Эви бросилась назад в переулок. Господи, что же ей теперь делать? Ведь ей никак не оторваться от преследователей в машине. Хромая на одну ногу, она теперь не стала бы тягаться даже с обыкновенными людьми.

На ходу Эви пыталась нащупать в рюкзаке свой «Мишков», но только рассыпала аптечку.

Рев мотора раздавался все ближе. Добежав до мусорного ящика, она нырнула в укрытие, изо рта у нее валил пар, отчего даже запотели ее очки.

Опершись дулом «Мишкова» о край мусорного бака, Эви нажала на спуск, едва только машина, скрипнув тормозами, выскочила из-за поворота. «Мишков» щелкнул пустым магазином. У нее вылетело из головы перезарядить его.

Из вишневого форда «Эстиваль» ее окликнул знакомый голос:

— Эй, Ева!

Эви посмотрела на свою «пушку», затем на свою мишень и вздрогнула.

ГЛАВА 10

Улицы были запружены потоком машин, и «Эстиваль» двигался мучительно медленно. Однако их машину никто не остановил. Эви ничего не видела. Она забилась в тесное пространство у заднего сиденья. Любой, кто обратил бы внимание на форд Дианы, заметил бы только женщину за рулем. Правда Эви теперь лишилась обзора, и ей был виден лишь краешек изрезанного небоскребами силуэта Манхэттена.

— Ты хоть представляешь себе, в какую переделку угодила?

— До некоторой степени, — Диана направила машину на одну из широких нью-йоркских магистралей. — Я насчитала на Бэнк-Стрит не меньше пяти полицейских машин.

— Но тогда какого черта ты…

Вопрос повис в воздухе. У Эви не выходила из головы Крис.

— Ты ведь можешь из-за меня погибнуть.

— Какая разница — пристрелят ли тебя легавые во время демонстрации в защиту моро или же отправишься на тот свет, помогая какой-то террористке?

Эви покачала головой. Иногда она с трудом понимала Диану и никак не могла взять в толк, что тому виной — алкоголь или что-то другое.

— К чему ты клонишь?

— Я знаю, кто ты такая. Любой, кто дает как следует прикурить таким гадам, как ты сегодня, попадает у меня в почетный список.

«С ума сойти», — прошептала себе под нос Эви.

— Тебе известно, кто я? — спросила она.

«Так все-таки кто же я такая?» — она сама уже толком не могла этого сказать.

Диана усмехнулась:

— Ты террористка, из радикалов, выступающих в защиту моро. За тобой числится нападение на кондоминиум в Верхнем Ист-Сайде, которое причинило убытков, по меньшей мере, на три миллиона, не говоря уже о нескольких убитых полицейских.

Эви почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось.

— Все это, конечно, чушь, но ты меня заинтриговала — интересно, как это можно угодить в такую переделку?

— Болезненный интерес.

— А разве я говорила, что у меня с головой все в порядке?

— А что, именно так и передавали в новостях.

Эви залюбовалась профилем Дианы. Когда та кивнула в ответ, Эви на какое-то мгновение сумела рассмотреть мочку ее правого уха. Там болталась крохотная серебряная сережка, в виде символа анархии — буква «А» в кружочке. До сегодняшнего дня Эви вряд ли бы усмотрела в этом какую-то связь с антиправительственными настроениями.

— Ты сегодня новость номер один по всем каналам. На тебя устроена невиданная ранее облава… — Диана подавила смешок, который прозвучал как фырканье, —… в истории этого города. Правда до сих пор тебя называют «Неопознанной личностью женского пола».

Это вообще не поддавалось никакой логике, даже в свете событий последних двадцати четырех часов.

— Значит, когда ты поняла, кто я такая, и тебе стало ясно, что за мной гонятся легавые, ты решила меня снять?

— Выходит, что вроде бы так.

— Ты ненормальная. — Эви подумала: «А не попробовать ли мне выпрыгнуть из машины?»

— Ты что, недовольна, что я тебе помогаю?

— Да, слишком много народу уже пострадало…

— Уж не хочешь ли ты сказать, что подпольные группировки моро действуют заодно с афганами?

— Что?

Псы-афганы всегда оставались наемниками, которым политика была до лампочки. Обычно они работали на людей. Те им лучше платили.

— Нет, но…

— Значит, ты хочешь мне сказать, что подпольные группировки моро изменили тактику и теперь преследуют обыкновенных гражданских лиц?

— Нет, — отозвалась Эви. — Насилие моро, каким бы незначительным оно ни было в последние годы, всегда было нацелено на «военные» объекты — коммуникации, объекты энергетики, полицию.

Эви умолкла. В ее мозгу эхом отзывался случай с Хасаном в Кливленде. Тогда, как и сейчас, имела место попытка представить деятельность афганских наемников как часть радикального движения моро. Эви без труда представила тех же самых людей, произносящих те же самые фразы, что и шесть лет назад. Группка высших чинов Агентства явно не желает, чтобы кто-нибудь докопался, откуда, собственно, взялись эти афганы.

Диана тем временем продолжала говорить:

— Значит, ты собираешься сказать мне, что ты действительно террористка и воплощение темных сил.

Эви непонимающе уставилась на свою новую подругу, пытаясь уловить, к чему клонит ее благодетельница.

— У меня такое чувство, что скажи я тебе, что я сам Антихрист, ты будешь в восторге.