Повелители Небес - [23]

Могучие люди на грубых скамьях вовсе не казались мне «дармоедами», но я все понял. И все же, возмущенный его пренебрежительным тоном, я не удержался еще от одного вопроса:

— Всю дорогу до Дюрбрехта?

— Если потребуется, — бросил он с таким видом, который немедленно вызвал у меня раздражение. — Ты не встречался раньше с Измененными, а?

— Видел их в Камбаре, — ответил я.

Керим снова усмехнулся и сказал:

— В порту? Когда они таскали разные там корзины?

Я уже начал понимать, что в его обыкновении задавать такие вопросы, с помощью которых он старался показать всю глубину моего невежества. Все, что мне оставалось делать, это кивнуть и честно признаться, что он прав.

— Нельзя сказать, что ты видел их за работой, пока не случится посмотреть, как они выгребают против штормового ветра, — заявил Керим. — Это отборный народец, все до одного. Взращены на основе лучшего скота, вот так-то. Надо будет — прогребут всю дорогу до Дюрбрехта без остановки и глазом не моргнут.

Я не знал, правду он говорит или же хвастается. Конечно, гребцы были гиганты, с огромной мускулатурой, но все равно казалось маловероятным, что даже они смогут работать веслами так долго без отдыха. Я посмотрел Кериму прямо в глаза, и мой взгляд говорил сам за себя.

Он снизошел до улыбки, пожал плечами и сказал:

— Может быть, я и хватил немного лишку. Может, и не весь путь, но я совершенно точно знаю, что они могут работать не останавливаясь целые сутки.

В его голосе я услышал гордые нотки. Такие бывают у людей, когда они говорят о животных-рекордсменах: о прекрасной охотничьей собаке или о дорогой лошади. Я-то думал об Измененных как о людях, которые ничем не отличаются от меня (разве что силой и размерами), в то время как Керим видел в них объекты своей собственности, тщательно подобранных животных, чьи необычайные способности должны вызывать в окружающих особое уважение к хозяину.

— И они не протестуют? — спросил я.

Капитан, широко раскрыв глаза, уставился на меня точно на сумасшедшего. На какой-то момент он утратил дар речи, а потом покачал головой и прошептал сквозь кривую усмешку:

— Вайтфиш, деревенька Вайтфиш! Рыбаки!

Я вспыхнул более от злости, чем от смущения, и полагаю, он понял, потому что смягчил свой тон и постарался объяснить:

— Нет, они не протестуют. Они — Измененные, Давиот. А Измененные не возмущаются, они только слушаются приказов и выполняют то, что должны выполнять.

Я нахмурился и спросил:

— А у них есть возможность выбирать? Я хочу сказать, они сами выбирают себе занятие?

Керим тяжело вздохнул и ответил мне, как ему, наверное, казалось, вполне исчерпывающе:

— Они Из-ме-нен-ные.

Думается, что выражение, которое он увидел у меня на лице, побудило его все-таки объяснить мне:

— Они выведены для определенных целей. Господи, да разве кто-нибудь спрашивает лошадь, хочет ли она, чтобы ее седлали? Или вола, — нравится ли ему плуг?

— Я видел, как Измененные пили пиво в таверне, а для этого нужны деньги, — ответил я, — но никто не платит лошади или волу.

Мой вопрос показался мне самому каверзным, я явно выиграл очко в споре, однако Керим лишь пожал плечами и ответил мне в тон:

— Зверя же тоже надо кормить и поить. Если я не позволю моим ребятам поесть и пропустить рюмочку, они просто ослабнут.

Он снова неприятно хихикнул и добавил:

— А у меня не будет самых лучших на свете гребцов.

— А другой платы они не получают? — спросил я, думая о том, что там, куда я еду, мне будут платить только за то, что я буду учиться.

— Я кормлю их, и очень сытно, — сказал Керим со значением, — три раза в день, и каждый получает по большой кружке пива. Когда есть время и нет другой работы, они получают от меня немного денег на посещение таверны. Чего еще им надо?

Я не знал. И правда, ведь я сам получал то же самое, когда рыбачил вместе с отцом на нашей лодке. С единственной разницей, что мог надеяться в будущем иметь свою собственную лодку, хижину и жену. Я насупился и обрушил на капитана шквал вопросов:

— А они всегда будут гребцами? Могут ли они уйти от вас? Что произойдет, когда они состарятся или получат травму?

— Так много вопросов, — ответил капитан с покровительственной улыбкой. — Ты точно надеешься стать Летописцем? А? Хорошо, они не всегда будут гребцами. Потому что, когда они состарятся или если кто-нибудь из них покалечится, толку от них на «Морском Коне» будет не много. В этом случае они получат менее трудную работу в порту или на складах. Могут ли они уйти от меня? Разумеется, нет. Это моя собственность.

Он, совершенно очевидно, был удовлетворен такими ответами. Однако я не сдавался:

— А когда они становятся непригодными даже для такой работы, что происходит с ними тогда?

Керим сделал неопределенный жест рукой.

— Если им хочется, то никто не запрещает им переправиться через Сламмеркин, — ответил он. — Или положиться на милость своих соплеменников, они ведь тоже могут сделать какие-то сбережения.

Мне как-то не верилось, что у Измененных есть шанс что-либо скопить, так что их постаревшие или искалеченные соплеменники скорее всего обречены на жалкое существование. Но то обстоятельство, что капитан упомянул Сламмеркин, воскресило в моей памяти слова Рекин, и я спросил: