Повелители камней - [26]

Брэндон склонил голову и заплакал, когда Ландес и Нед подняли тело, чтобы положить его поперек седла.

— Подожди, — сказал Нед. — Что это?

Они снова положили Телерхайда на землю, и Ландес дрожащими пальцами коснулся зияющей раны. Каменное острие засело в мякоти. Ландес выдернул его и показал.

— Это наконечник от копья пикси, — сказал Финн невыразительным шепотом.

Нед угрожающе поднял меч:

— Предатель!

Ньял встал рядом. Огненный Удар холодил и оттягивал к земле его руку.

— Почему? — требовательно спросил он вождя пикси. — Почему убили лучшего из морбихан?

— Ньял, нет! — закричал Финн. — Телерхайд был моим другом! — Пикси подтянулись к своему вождю, перебирая пальцами тетиву коротких луков. — Мы приехали, чтобы чествовать тебя и обменять шкуры шалков на зерно. Зачем нам убивать человека, который спас нас от Новой Веры?

— Опустите мечи! — Брэндон встал между ними. Его бледное лицо было залито слезами. — Моему отцу нечего было бояться Других. И у группы Финна Дарги не было при себе никаких копий, когда я встретил их у ворот прошлой ночью. Они были вооружены только луками, которые держат сейчас.

— Спасибо, милорд, — прошептал Финн Дарга.

Нед отступил, явно разочарованный.

— Значит, это были тролли, — сказал он. — Мати-«Красный Плащ» и его тролли.

— Бандиты! Подонки! — В голосе Ландеса звучала ненависть. — Отбросы всех наших племен. Раньше они никогда не уходили так далеко от гор.

— Но зачем троллям убивать Телерхайда? — допытывался Ньял.

— Возьмите наконечник с собой, — приказал Брэндон, не ответив брату. Он только кивнул Ньялу, и вместе они подняли тело Телерхайда на лошадь. Скорбная процессия отправилась к дому.

Глава 10

Весть о смерти Телерхайда разлетелась быстро. Кто мог, поспешил в Кровелл, чтобы отдать последний долг человеку, который был щитом Древней Веры. Общины Других, рассыпанные по всему Морбихаыу, исполняли ритуалы скорби в соответствии со своими обычаями. Они были испуганы и обеспокоены. Многие люди разделяли эти чувства, но, как бывает по кончине любого великого мужа, нашлись и такие, кто втайне ликовал.

Погребальный костер сложили на вершине Холма Единорога. Нужно было ждать прибытия Фаллона, чтобы были соблюдены ритуалы, которые сопровождают похороны великого героя. Глубокая тишина воцарилась в Кровелле. Прибывали соболезнующие.

Резкие птичьи крики пикси донесли известие до Фаллона, и быстроногий единорог великанов доставил его в Кровелл ближе к вечеру второго дня после убийства. Смотреть на Фаллона было смешно — сидя позади великана, чародей цеплялся за шерсть на спине Ур Логги. Все они взмокли от пота после скачки из Гаркинского леса. Фаллон повидал Брэндона. Тот замкнулся и скрывал свои чувства под маской официальности. Ньял же сторонился гостей и откровенно горевал.

Погребальный костер был готов. Маленькая процессия извилистой тропой пошла к вершине холма. Кроме Неда и Ландеса, Адлер с Бенаре были единственными северными лордами, кто услышал известие вовремя, чтобы успеть на похороны. Чтобы добраться до Кровелла, они сутки ехали из Элии — города Адлера на побережье. Финн Дарга пришел со своей группой пикси. Когда Фаллон разжег факельный огонь, пикси выпустили в воздух град стрел. Ур Логга встал на колени рядом с чародеем и завертел своими длинными пальцами палочку для разжигания огня. Когда пламя вспыхнуло, каждый скорбящий запалил факел и положил его в костер.

Сина молча стояла рядом с Ньялом до самого заката и в сумерках. А костер горел и горел. Когда взошла луна, Сина ушла, чтобы помочь Фаллону в гадании на углях. Она простояла на коленях рядом с чародеем всю ночь. Ее слезы падали рядом с его слезами. На рассвете девушка принесла Фаллону хлеба и немного бренди.

— Что вы видели, Мастер? — спросила она.

— У меня нет Дара Пророчества, — ответил он глухим голосом. — Я не видел ничего.

Последней церемонией было «Прощание», проводимое традиционно у устья логова Матери-Драконихи высоко в Троллевых горах. Пещера представляла собой глубокую расселину в сизой скале. Из расселины выбивались клубы сернистого пара. Считалось, что это пламя дыхания Драконихи греет камни вокруг пещеры и поэтому там никогда не застывает лед, даже глубокой зимой. Темный вход был не очень велик: три великана не смогли бы встать там рядом.

Широкий уступ ближе к входу в пещеру сильно сужался и не мог вместить десятков скорбящих, приехавших изо всех уголков Морбихана. Семьи пикси, оборванные лесные эльфы и торжественные великаны вперемежку с зажиточными людьми-крестьянами и состоятельными гномами теснились перед нагретыми камнями у входа и в беспорядке растянулись по тропе, которая зигзагами пересекала поверхность утеса. Перед входом в пещеру хлопали на ветру красочные флаги, разрывая тишину, охватившую горы.

Брэндон, новый повелитель Кровелла, опустился на колени перед темным отверстием в скале. Только его губы шевелились, когда он шептал священные слова, повествуя Драконихе о смерти героя. Брэндон исхудал, ожесточился. Сразу за ним стоял на коленях Ньял, опустив голову, словно погруженный в раздумья. В шаге от братьев, там, где уступ расширялся, стояли на коленях Царственные Другие и северные лорды. Брэндон закончил священное слово. Он обернулся, протянул руку брату. Ньял, выведенный неожиданно из печальной задумчивости, подвинулся к Брэндону.