Повелитель желания - [133]

— Я притворюсь, что восхищаюсь жеребцом и хочу его купить.

— Но он не продается, госпожа!

— Знаю, но ведь могу же я спросить?! Какой от этого вред? Ну, а теперь расскажи, что привело тебя сюда.

Махмуд неловко помялся. Лицо его снова помрачнело.

— Разве вы не слышали о поражении нашей армии?

— Да… и мне очень жаль, Махмуд. Я хотела бы, чтобы исход был другим.

— Ему следовало быть другим! Аллах не мог покинуть правоверных, чтобы принять сторону французских собак, этого глупого отродья змей и скорпионов!

Алисон пробормотала подходящие случаю утешения.

— Но что твой хозяин делает здесь… ведь это Джафара я видела сейчас?

Махмуд долго молчал, и Алисон прикусила губу, пытаясь справиться с нетерпением.

— Махмуд, пожалуйста, ты должен сказать мне.

— Повелитель здесь по поручению султана арабов Абдель Кадера.

— И зачем именно?

— Я всего лишь слуга и не могу говорить за господина.

Махмуд, очевидно, не намеревался ничего ей рассказывать, но Алисон не думала сдаваться. В конце концов ей удалось вытянуть из мальчика, что Джафар приехал обсудить условия ссылки низвергнутого вождя. Он представился французским властям как Николас Стерлинг, внук герцога Морлендского.

Алисон в ужасе и смятении уставилась на Махмуда, не зная, что предпринять. В надежде помочь султану Джафар скрыл свое берберское происхождение, очевидно, считая, что громкое имя и связи в самых высоких английских кругах будут способствовать облегчению участи Абдель Кадера. Но даже в европейской одежде Эрве сможет легко узнать берберского воина, похитившего Алисон и едва не убившего его самого. И тогда полковник отдаст в руки французских властей одного из их злейших врагов.

Алисон задрожала от страха. Необходимо немедленно найти Эрве и помешать ему увидеть Джафара.

Бросив несколько слов Махмуду и приказав ему ждать, Алисон повернулась и решительно вошла в дом, где дядя Оноре как раз прощался со знакомым. Проскользнув мимо удивленного дяди, Алисон вновь вошла в кабинет Эрве, но его там уже не было. Адъютант вежливо объяснил, что полковник проводит совещание с важными правительственными чиновниками и его нельзя беспокоить.

Вместе с дядей Оноре она вышла на улицу и обнаружила, что в довершение всего Махмуд и лошади исчезли. Она хотела поискать его, но Оноре решительно воспротивился, и девушка не осмелилась возражать дяде. До сих пор он не возражал и не выдавал Джафара, но вряд ли и дальше будет молчать, узнав, что появилась возможность отдать похитителя в руки правосудия.

И, вместо того, чтобы протестовать, Алисон нехотя отправилась домой. Она не могла ни есть, ни спать, не находила себе места и каждую минуту боялась услышать новость о поимке свирепого вождя берберов, ее бесстрашного возлюбленного.

Те же самые мысли не давали покоя Джафару. Он рисковал быть узнанным, но должен был участвовать в переговорах, поскольку не мог иначе. Если существовала хотя бы малейшая возможность повлиять на судьбу султана, необходимо ею воспользоваться. Поэтому Джафар участвовал в совещании, созванном его высочеством, герцогом Д'Омалем, полный решимости использовать влияние своей семьи и собственное положение, чтобы воздействовать на общественное мнение.

Однако Джафар в любую минуту ожидал ареста и даже успел свыкнуться с этой мыслью. Он почти не сомневался, что полковник Бурмон его узнает, и был готов к последствиям — потом, когда переговоры завершатся. По мнению Джафара, обвинения против него не будут столь ужасными. В конце концов, свидетелей обвинения, кроме полковника, нет. Однако сейчас всякие случайности весьма нежелательны, иначе дело крайне усложнится и он не сможет ничего сделать в защиту султана.

Джафар точно определил мгновение, когда полковник узнал в англичанине Николасе Стерлинге берберского вождя, похитившего невинную молодую женщину и использовавшего ее, чтобы заманить французскую армию в глубь пустыни, где была устроена настоящая бойня.

Они сидели на противоположных концах длинного стола, но Джафар чувствовал пристальный, неотрывный взгляд полковника во время вступительного слова генерал-губернатора и позже, когда Николас Стерлинг встал, чтобы обратиться к собранию.

Произнеся несколько слов, он заметил, как лицо полковника застыло, а потом медленно потемнело от гнева. Однако он не вскочил и не указал на Джафара обличающим перстом. По правде говоря, Бурмон не шелохнулся, возможно, потому, что предпочитал не вмешиваться в происходящее. Благодарный за отсрочку, Джафар заставил себя успокоиться и сконцентрировать все внимание на обсуждаемой теме, хотя знал, что конфликт с полковником еще далеко не разрешен.

Джафар был немало потрясен, обнаружив, что смертельный враг встал на его сторону в вопросе о судьбе Абдель Кадера. Он тоже требовал снисходительности и милосердия к низложенному властителю, и, подобно Джафару, предпочитал всякому, более суровому наказанию ссылку. Герцог внимательно выслушал мнение каждого, прежде чем принять решение. Когда переговоры были завершены, Джафар почувствовал, что добился самых лучших условий, на которые мог рассчитывать. Абдель Кадера привезут во Францию, где сам король решит его судьбу.