Повелитель Вселенной - [3]

1

На северном берегу реки Онон листья ив и берез трепетали на жаре. Оэлун сжимала вожжи, понукая лошадь, тащившую кибитку. Колеса приминали зеленую, испещренную яркими полевыми цветами траву, которая вскоре выгорит и побуреет. Весна и раннее лето — это не более чем короткая передышка между лютыми зимними ветрами и палящей жарой середины лета.

Халат и кожаные штаны Оэлун лежали рядом, под берестяным, украшенным перьями коробом головного убора, который она надевала на своей свадьбе. Она была в одной короткой шерстяной сорочке; другую одежду она скинула еще утром. Ее дом был с ней, в глубине крытой двухколесной деревянной кибитки — решетки и войлочные полсти для юрты, которую она поставит в стане мужа, сундуки с горшками, одеждой, очагом, украшениями и кошмы для постели.

Ихэ Чиледу ехал на коне рядом. Спину он держал прямо — плечо оттягивал колчан со стрелами. Лук его был в лакированном саадаке, висевшем на поясе. Он был в длинных кожаных штанах, и его короткие ноги крепко сжимали бока гнедого коня.

В четырнадцать лет Оэлун знала, что ей пора замуж, и все-таки свадьба грянула как летняя гроза. Месяц назад Чиледу появился у олхонутов, чтобы подыскать жену, и увидел Оэлун у юрты ее матери. К вечеру он уже договаривался с ее отцом о подарках, которые даст за нее. Еще до нового полнолуния она стала женой Чиледу.

Чиледу обернулся к ней, и от улыбки складки вокруг его маленьких черных глаз стали резче. Смуглая кожа оттеняла белизну его зубов, лицо было широким и плоским. У восемнадцатилетнего парня усы еще только пробивались на верхней губе. Из-под широких полей шапки свисали кольца височных косичек.

— Ты бы оделась, — сказал он с выговором, характерным для мэркитов.

— Слишком жарко.

Чиледу нахмурился. Она бы оделась, если бы он настоял. Но молодой человек вдруг рассмеялся.

— А ты красивая, Оэлун.

Она вспыхнула от удовольствия, вспомнив все те слова, которые обычно говорил он, восхваляя ее золотисто-карие глаза, плоский носик, толстые косы и смуглую кожу. В первую ночь, которую они провели вместе, она все закрывала глаза и не могла отделаться от мысли, что ее покрывают, как отцовский жеребец покрывал кобыл. Торопливые движения Чиледу, когда он вошел в нее, вызывали боль. Он стонал, вздрагивал, быстро кончил и уснул рядом. Следующей ночью было то же самое. Она ждала большего.

Чиледу обернулся и оглядел горизонт. В открытом поле любую опасность можно заметить издалека, но здесь, где у реки растут деревья, они должны быть более осторожными.

Они медленно ехали к узкому Онону. Река была здесь мелкая, не глубже ручья; они легко перебрались бы через нее. Выше по течению кормилась стайка уток. Чиледу поскакал к ним. На берегу он спешился, достал лук и начал подбираться к далекой стае.

Оэлун натянула вожжи, кибитка остановилась. Она отвязала заводную лошадь от задка повозки и повела животное к реке. Длинные ветви ив почти достигали другого берега. В отдалении вздымались крутые склоны горного массива. Тэнгри, Небо — это бескрайняя юрта, крыши которой достигают части Этуген, Земли. Горы с их соснами и лиственницами, которые шумят и вздыхают, когда ветер шевелит их, — это обители духов, чей шепот способны услышать шаманы, это пристанища призраков, которые могут воплощаться в тела животных, чтобы оберегать человека или вести его к смерти. Небыстрые воды Онона журчали, огибая камни; в течении тоже водились духи.

Выше у реки Чиледу уже подкрался к дичи и поднял лук. На том берегу мелькнула тень под деревьями, хрустнула ветка. Оэлун подняла голову и увидела человека с соколом на запястье. Незнакомец пригнулся в седле. Был он широкоплечий, в длинном распахнутом халате и щурил глаза, большие и невероятно светлые, таких она сроду не видала. Она было вскрикнула, но перехватило горло. Человек внезапно скрылся за деревьями.

Колдовская сила странных глаз исчезла.

— Чиледу! — закричала она, дергая уздечку. — Муж!

Чиледу даже не учуял присутствия незнакомца. Интересно, как долго охотник наблюдал за ними.

— Сюда, скорей!

Чиледу побежал к своему коню, забыв про дичь. Оэлун заметила, как незнакомец объехал холмик и снова скрылся за деревьями.

— Что случилось? — крикнул Чиледу, подъезжая.

— Я видела какого-то человека там, под деревьями. — Она показала рукой. — Он уехал. Ты бы догнал его и посмотрел…

— А тебя оставил без защиты?

— Он был один, — сказала Оэлун.

— А может, ему хочется, чтобы я погнался за ним У него, наверно, друзья тут поблизости. Пои лошадей и поехали.

Они переправились через Онон и двигались на северо-запад. Чиледу ехал впереди кибитки. Оэлун постегивала лошадь кнутом. Местность была холмистая, и на подъеме лошадь сбавляла шаг.

Повозка со скрипом одолевала склон, поросший травой. Незнакомец не поздоровался с ними, он не вытянул вперед рук, чтобы показать, что не хочет причинить им зла, но, возможно, он не хотел оскорбить Чиледу, дерзко глядя на его неодетую жену.

Но все эти соображения не успокаивали ее. Племена монголов кочевали южнее, и она знала, что они враги мэркитов — Чиледу рассказывал ей об их набегах. От негодования у нее перехватило дыхание. Она бы не беспокоилась из-за незнакомого охотника, если бы Чиледу держал своих людей при себе, а не отправил обратно в свой курень после свадьбы. Ему бы поостеречься, не быть столь уверенным, что сумеет защитить жену в одиночку. Он думал лишь о том, как бы ублажить свою новую жену во время поездки, не мог подождать, пока она не поставит юрту в его владениях.