Повелитель волков - [67]

Вне себя, оттого что Конар позволяет себе так грубо командовать ею в присутствии слуг, она, оступаясь на скользких камнях, поспешила к Герою и вскочила в седло.

Герой был на диво резвым скакуном. Она легонько тронула стремена, и он рванулся вперед быстрее птицы, вперед, вперед, через поля, по направлению к замку. И хотя Конар изо всех сил понукал своего Тора, тот все равно остался далеко позади.

Возле южной башни она грациозно соскочила с седла и бросила поводья подбежавшему груму. Торопливо поднявшись вверх по лестнице, она юркнула в свою комнату и захлопнула было дверь, но в ту же минуту дверь резко распахнулась, так что Мелисанда едва успела отскочить в сторону. В комнату ворвался Конар. Он взглянул ей в глаза, а потом невольно опустил взор на ее грудь, трепещущую от быстрой ходьбы и волнений. Сердце Мелисанды сжалось.

— Напрасно ты пытаешься спрятаться от меня! — грозно произнес он.

— Сударь, ежели вам угодно, чтобы я не пряталась от вас, то потрудитесь не распускать язык, когда говорите со мною в присутствии слуг. Совершенно ни к чему рявкать на меня и понукать так, словно я малое дитя!

Он двинулся внутрь комнаты, и она отскочила, испугавшись, что он прибегнет к силе. Однако он лишь прошел в дальний угол и, к ее удивлению, принялся рыться в одном из ее сундуков — причем не в том, что был привезен из Вессекса, а в старом, который слуги принесли из ее бывшей девичьей комнаты.

В нетерпении он вынимал и отбрасывал в сторону одну вещь за другой.

— Я не могу не говорить с тобой, как с ребенком коли ты постоянно ведешь себя, как ребенок, притом не самый умный.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что ты очертя голову ускакала невесть куда одна без охраны, не предупредив ни одну живую душу!

— Но… — от гнева она на секунду онемела. — Я не пленница!

— Тебе нельзя выезжать за стены!

— Ты не имеешь права говорить мне такие вещи! — гордо вздернув подбородок, она приблизилась, чтобы видеть, что он вытаскивает из ее сундука. — Там, в чужих землях, ты годами держал меня на положении пленницы. Но никто не вправе запретить мне прогулки верхом, когда я нахожусь в своем собственном доме…

Он повернулся к ней резко, и она замерла, завороженная его взором, не заметив поначалу, что он держит в руках.

— Мелисанда, тебе нельзя отныне и впредь выезжать на прогулки одной. И я могу и должен сказать тебе об этом.

— Но… — начала было она, и в этот момент ее глаза, уловили тусклый блеск предмета, который держал в руках Конар. Присмотревшись, она узнала кольчужную рубаху, удивительно тонко сработанную каким-то искусным кузнецом, — подарок ее отца.

— Что ты делаешь? — вскричала Мелисанда.

— Смотрю, добротно ли она сделана, — отвечал он. — Боюсь, что впредь тебе можно будет выезжать за стены крепости лишь в этой рубахе.

— Нет! Нет! — и она с неожиданной яростью набросилась на него, молотя кулачками по его груди, так что он даже попятился при виде столь сильного натиска. — Нет!

Он отбросил кольчугу в сторону и поймал ее руки, стараясь успокоить ее. Она в бешенстве уставилась ему в глаза.

— Ты не посмеешь! Это его последний дар, это последний подарок моего отца. Если только ты еще прикоснешься к моей кольчуге, я возненавижу тебя до конца дней! Клянусь тебе, клянусь!

— Ха, да ты и так меня уже ненавидишь! — возразил он.

— Ты еще не знаешь, что тебя ждет! — мрачно пообещала она.

Похоже, что ее угрозы все же подействовали. По крайней мере, Конар на миг задумался.

— Хорошо, я больше не прикоснусь к твоей кольчуге, но пообещай и ты мне…

Конару явно претила эта торговля, однако он твердо решил добиться своего.

— Что я должна пообещать?

— Что ты больше не выедешь за стены крепости без моего ведома. Что ты отныне будешь прогуливаться либо со мной, либо с теми провожатыми, которых я тебе назначу.

— То бишь с твоими дружками-викингами, — ледяным тоном добавила она.

— Я жду твоего обещания, Мелисанда.

— Обещание недолго и нарушить, — съязвила она.

— Но не по отношению ко мне. Я позабочусь о том, чтобы ты все исполняла в точности.

Она упрямо прикрыла глаза. Он отпустил ее руку и наклонился, чтобы поднять с пола кольчугу. Взяв ее у него из рук, она, не спеша, направилась обратно к сундуку и аккуратно уложила отцовский подарок на место.

— Я все еще жду, — напомнил он. Напряженно выпрямившись, она повернулась к нему спиной.

— Можете считать, что вы получили мое обещание милорд викинг, — неохотно буркнула она.

«Ну, теперь-то он уберется отсюда, — подумала она. — Ведь он добился своего». Однако, обернувшись Мелисанда увидела, что Конар все еще стоит возле двери.

— Завтра на рассвете мы отправляемся в Руан, — был ответ на ее вопросительный взгляд.

Сердце замерло у нее в груди. Губы скривились горестной улыбки.

— Ах, Руан! — едва слышно произнесла она. — Если не ошибаюсь, милорд, вы выбрали именно это место для того, чтобы я повторила данные вам обеты перед Богом и толпой вассалов?

— Вы не ошиблись, сударыня, именно этого я от вас и жду.

— Ну что ж, посмотрим, что у вас выйдет, — мрачно прошептала она.

— О да, посмотрим, что у вас выйдет, — согласился он, отвесил ей глубокий поклон и удалился.

В этот вечер он вновь допоздна засиделся в зале у очага. Она лежала одна в опочивальне, не смыкая глаз, ожидая, борясь с накатившей на нее волной горя и отчаяния.