Повелитель Островов - [18]
Гребцы слаженно работали, подавая корабль к берегу. С весел тонкими струйками, похожими на драгоценные нити, стекала вода. Жители Барки, затаив дыхание, следили за необычным зрелищем.
Шарина одиноко стояла на пляже, если только можно сохранять одиночество в толпе, где все друг друга знают. Даже Гаррик выполз из дома: сейчас он стоял, прислонившись к стене, стараясь выглядеть молодцом. Справа от него застыл Райз, с другой стороны виднелась тщедушная фигурка Теноктрис. Тут же стояли Илна и Лора, скрестившая на груди руки — верный признак, что она все еще гневается. Илна зашла на постоялый двор, чтобы справиться о состоянии здоровья Гаррика, сразу же, как только они с Шариной вернулись с побережья.
Шарина стояла поодаль от семейства. Вид военного корабля породил в ее душе трепет ужаса и невнятного предвкушения, причем чувства эти гнездились не на уровне эмоций, а куда глубже. Вряд ли она сумела бы объяснить, почему встала отдельно от родственников — просто знала, что так надо.
Девушка огляделась. Ноннус остановился далеко впереди, так, что самые крупные волны докатывались и разбивались о его щиколотки. Поймав взгляд девушки, он кивнул ей в ответ. Она начала потихоньку пробираться к отшельнику; к ее удивлению, тот тоже стал двигаться в ее сторону.
Корабельный барабан отбивал ритм для гребцов. Человек шестьдесят или восемьдесят стояло на палубе, еще больше должно было сидеть на веслах, однако Шарина не заметила ни малейшего признака суматохи и неразберихи. Костюм простых матросов состоял из набедренных повязок и головных платков (в том случае, если на голове присутствовала более или менее густая растительность). Часть моряков сидела на узкой платформе, служившей для размещения верхнего из трех рядов весел.
Офицеры, одетые в туники с широкими кожаными поясами, выкрикивали приказы, но злости в их хриплых голосах не слышалось.
Корабль наконец зацепил землю — с таким звуком, который производит длинная, в сотню футов, волна, добравшись до берега. Моряки начали спрыгивать в воду. Офицеры предварительно сбросили смотанные канаты, затем и сами попрыгали вниз.
Весла скользнули в свои амбразуры и спрятались. Из трюма высыпала еще толпа полуобнаженных мужчин и тоже поспешила за борт, чтобы помочь закрепить концы.
— Это гребцы, — Ноннус возвысил голос, дабы перекрыть ритмичные команды офицеров и ответные выкрики работающих моряков. — В команде всего двадцать человек или около того. Так что пришвартовать судно на ночь — это обязанность гребцов.
Прилив почти достиг своей дальней точки, каждая набегающая волна приближала корабль к берегу. Теперь, когда большинство моряков покинуло палубу, Шарина смогла как следует рассмотреть немногих оставшихся. Один из офицеров, стоявший в воде на изогнутом ахтерштевне16, коренастый, седобородый, выкрикивал приказы команде — почти наверняка это был капитан.
На носу корабля расположилась небольшая — не более двадцати человек — группа одетых в черные доспехи мужчин, один из них держал знамя. Ткань обвисла — легкого ветерка было недостаточно, чтобы ее расправить. Так что Шарине удалось разглядеть лишь какие-то красные отметины на черном поле.
Девушка обернулась, собираясь расспросить отшельника, и буквально подавилась своим вопросом… Ноннус, не отрываясь, смотрел на солдат. Хотя он не двигался, его лицо было столь же ужасно, как надвигающийся шторм, и не выражало никаких эмоций. В лице отшельника вообще не было ничего человеческого.
— Ноннус? — тихо окликнула она его и даже прикоснулась к руке.
Несколько мгновений она ощущала одеревенелую неподатливость его мускулов. Потом рука, а вслед за ней и лицо, расслабились и Ноннус заметил почти игривым тоном:
— Посмотри, дитя мое. Женщина, вон там, в красном плаще — не иначе как из разряда самой высокой знати. Уверен, сейчас нам начнут говорить о высокой чести, которой удостоилась наша Барка.
Затем все тем же почти шутливым тоном — но это «почти» таило разницу между жизнью и смертью — добавил:
— Воистину, у Госпожи очень странное чувство юмора. Во всяком случае, направить их к нашим берегам — довольно жестокая шутка.
Тем временем корабль проделал остаток пути, теперь сотни рук помогали ему, подтягивая с берега. Эта тяга с избытком компенсировала неизбежную потерю плавучести при выходе судна из воды.
Когда команда наконец завершила свой нелегкий труд, ахтерштевень оказался как раз напротив волнолома, устроенного у самого входа в постоялый двор. Волны разбивались о хищный, заостренный нос корабля, наполовину вытянутого на сушу. Четверо моряков на палубе сбросили сходни двум своим товарищам, стоявшим на волноломе, после чего швартовы17 были самым надежным образом закреплены.
— Чтобы ее высочество никоим образом не упало, — с мрачной насмешкой прокомментировал Ноннус. — Вряд ли ее порадовало плавание, даже если не брать в расчет случившийся шторм. Все же трирема мало похожа на дворец, комфорта там вы не получите, несмотря на все свое богатство и знатность…
