Повелитель Ночи - [44]

Сахаал забрал голову, а тело бросил в болото, где светящиеся щупальца быстро уволокли его в глубину.

Разведчикам было приказано вновь отправляться на поиски оставшихся частей Гашеного. Юношу, нашедшего первого человека, лишили почестей и отчитали за недогадливость.

Сахаал едва удержал себя, чтобы не разорвать и его на куски. Кровь кипела в его венах, а имя Пахвулти грохотало в мозгу, отравляя самым страшным ядом. Через некоторое время два заискивающих члена Семьи Теней подползли к нему на коленях и сообщили, что захваченные на космодроме пленники пришли в себя.

Дикая усмешка на лице их господина заставила людей побелеть от ужаса.

В лачуге на краю лагеря, настолько крепкой и звуконепроницаемой, насколько это позволяли материалы, из которых ее сделали, Сахаал принял первого пленника. Стонущее тело бросили на пол. Воины Семьи Теней кривили лица от отвращения. Сахаал велел им убираться, и они поспешно протиснулись в дверь, задержавшись лишь для того, чтобы еще разок плюнуть в лицо слепого червя на полу.

Сахаал задумался, что бы сказали эти воины, если бы узнали правду: без этих проклятых астропатов могущественный Империум оказался бы обреченным гигантом без ушей, глаз и рта.

Он подступил к голому и дрожащему телу, тихо рыча от гнева, который не мог сдерживать. Который ничто не могло сдержать.

— К-кто там?! — Испуганный человек попытался отползти назад. Его запястья и лодыжки были связаны тонким кабелем, а глаза... глаза были забраны давным-давно. Истерзанная плоть на краях глазниц опухла, бугрясь воспаленными шрамами.

— Ты меня совсем не видишь? — издевательски рассмеялся Сахаал, который знал ответ.

— Я... нет... Мой визем деус... О сладчайший Император, его нет!

— Ах да, — вспомнил Сахаал, — второй взгляд. — Такие люди, как этот, не нуждались в глазах.

Обычно.

— Что вы со мной сделали? — Голос пленника возвысился, негодование, связанное с похищением, пересилило даже страх за собственную жизнь.

Сахаал снисходительно улыбнулся.

— Это всего лишь упреждение, — проворковал он, сгибаясь и проводя пальцами по толстой полосе металла, охватывающей лоб пленника. Затем Повелитель Ночи игриво по ней щелкнул. — Вот эта штука блокирует твой дар, верно? Теперь ты не можешь ничего сделать, словно сокол, на которого надет клобук.

— Кто вы? — Голос астропата понизился до шепота, преисполненного благоговейного страха, — в нем боролись ужас и любопытство. — Откуда знаете о даре? Я... я не боюсь вас1

Улыбка Сахаала стала еще шире.

— Я знаю слабые стороны астропатов, маленький человек, потому что некогда целая армия твоих собратьев находилась у меня под командованием, веришь ты или нет. А что касается твоей смелости... — Сахаал облизал губы. — Думаю, мы оба знаем, что ты лжешь.

— Вера в Императора сильна в моей душе! На мне нет греха! Что бы вы ни задумали, я не...

— Ты знаешь о Хаосе?

Рот астропата открылся и закрылся, весь его гнев улетучился в один миг, по лицу пробежали волны отвращения.

— Я... вы смеете произносить это гнусное имя? Император спаси ме..

— Ты должен знать о Хаосе. Ты должен купаться в его огнях, мой друг. Тебе должен быть знаком его голос.

— Богохульство! Богохульство! — Псайкер попробовал плюнуть, собирая слюну во рту непослушным языком, но Сахаал оказался быстрее. Коготь выпрыгнул из ножен и тихо свистнул, рассекая воздух.

Человек выплюнул отрубленный язык вместе с криком.

— Теперь ты будешь вести себя потише, — буркнул Сахаал, ожидая, пока вопли не затихнут и не сменятся влажным бульканьем сочащейся крови. — Вот теперь ты будешь слушать внимательно. Можешь сопротивляться, корчиться, пробовать убежать... Твой мозг может быть охвачен невероятной болью, которую ты никогда не испытывал, но уши отключить ты не сможешь, мой друг. Тебе придется меня выслушать. И ощутить... все ощутить...

Зо Сахаал начал резать.

Отделять полоски мяса от рук и ног. Пронзать ударами художника податливую плоть, освобождая кровь. Рассекать сухожилия коленей и плеч, паха и лодыжек. Вырезать остроугольные узоры на жирном мясе живота и груди. Медленно сдирать кожу. Проводить глубокие борозды на ягодицах и пояснице.

Резать, и резать, и резать, и резать.

И на протяжении всех действий Сахаал говорил. Не обращая внимания на крики и хрипы, невнятные просьбы и судорожные подергивания.

Повелитель Ночи говорил о тьме, которая часто пугает детей. О тех кошмарах, которые изобретает разум ребенка. О страшилищах и паучьих богах, о ведьмах с руками-ножницами и извивающихся змеях. О лицах в небе, лицах с влажными губами, похожими на огромные животы, плывущие, чтобы высосать весь свет мира.

Он говорил об ужасах, мучащих подростков. О жажде нанести вред себе из религиозных побуждений. Когда догмы Империума разрушают душу или это делают извращения в родной семье.

О юной боли.

О боли, для которой всегда найдется причина.

И продолжал резать, резать, резать.

Сахаал говорил о кошмарах взрослой жизни. Ножи во тьме и насилие на свету. Говорил о мясниках и мародерах, чужих и мутантах. Говорил об огне, надвигающемся со всех сторон, о зыбучих песках, забивающих глотку, о затянувшейся петле виселицы.

И резал. Резал. Резал.