Повелитель монгольского ветра - [57]
Пацаны завалили к ней хором в ту же ночь и, вытащив в коридор общаги, затолкали в пустую комнатку, где были лишь три панцирные кровати без матрасов. Когда она выбралась, то обнаружила свои вещи выкинутыми в коридор.
Особенно ей запомнился красный, со стипухи купленный лифчик, второпях сунутый подругами в пакет и свешивавшийся наполовину.
Она зябко передернула плечами.
Холод уснувшего, съеденного и переваренного левиафана проникал в ее спину.
Идти в общагу, где наверняка ее уже ждут, было выше сил, утопиться – страшно. Бежать в Поронайск, где только мать, гнувшаяся на рыбзаводе, с вечным ужасом в глазах: «А хто ж еще-то троих подимить, а?!», – было нельзя, да и прознают в Поронайске, отчего сбежала.
Южнее – сплошь корейцы да японцы, что повадились ездить на остров, где так много дешевых утех, и их будто вишневым сиропом залитые глаза приторны и ласковы, да помыслы нечисты.
Севернее же лишь злые шаманы, что держат на цепи лютые ветра, да заговаривают кровь, да успокаивают боль, но взамен пришивают к себе костяными страшными иглами толстой леской душу – не сбежишь, не покаешься, не спасешься.
Она повалилась на песок – и застонала, завыла, зарыдала.
Ее светлые волосы смешались с землей, и вечерний ветерок вплел в них первые нити тоски и печали.
Она не знала, что нет горести большей, чем может вместить душа, и что уже насупился Север, расставил силки Запад, алым на бритве сверкнул Восток и в истоме, в испарине конца, без сил раскинулся Юг.
Она затихла, наревевшись, и слезы, как всегда, оттеснили печаль.
Но только шел и шел на нерест лосось в еще не взрезанную браконьерами реку Серебрянку, шел лавиной, не рассуждая и не ропща.
Его били и били, били и били, били и били – с рассвета и до полуночи. Взяв левой рукой в резиновой перчатке за хвост, деревянной дубинкой в правой руке по голове.
Но рыба все шла и шла, и мужчины с пустыми глазами все били и били рыб по голове, а усталые женщины в резиновых фартуках все вскрывали и вскрывали рыбам животы, вываливая красную икру в огромные эмалированные тазы.
Соль на засолку идет только крупная.
Пять минут – и товар готов.
Мат Беньовского
В наши дни, когда читающий человек вызывает почти такое же удивление, как во времена царя Гороха, имя барона Беньовского не помнит почти никто.
Те, кто помнит, могут рассказать, что жил в восемнадцатом веке такой авантюрист, самозванец. Чем знаменит? Сбежал с русской каторги и вроде завоевал Мадагаскар.
Короче, тот еще фрукт…
Но ни одна Википедия на свете не расскажет, что аристократ и бродяга в тринадцатом колене, знаменитый барон Беньовский, в чью честь до сих пор в Европе чеканятся монеты, о ком написаны горы книг, был рыцарем. Это значит – на его сердце горело тавро, клеймо служения любви.
И он был королем.
Не только потому, что возглавлял заметное государство.
Просто потому, что, как истинный король, он никогда, ни при каких обстоятельствах, не мог ударить человека по лицу.
Только оружием, в бою или на дуэли.
Как это нелепо…
Мат Беньовского
– Лошадей!
Казак фельдъегерь спрыгнул с коня. Двое сопровождавших его тунгусов почтительно держались поодаль, и маленькие косматые, но выносливые лошаденки мотали хвостами, встряхивали гривами, предчувствуя отдых.
Впрочем, именно им смены могло и не быть – на затерянной в тайге яме, почтовой станции, биваком встал конвой ссыльных, и урядник – старший конвоя – тоже требовал лошадь для себя.
Барон де Беньов, капитан польской армии, дважды взятый в плен и отпущенный первый раз русскими под честное слово больше не обнажать шпагу против Екатерины Второй и, естественно, тут же ее обнаживший, почувствовал, как муторный холодок предчувствия сдавил сердце мокрыми лапками.
С чего бы это так мчал, несся по тайге казак, какие такие тайны мог он везти из Якутска в Охотск?
– Какие новости, братец? – обратился он к казаку.
– Да вот, вашбродь, лекарь помер, из немцем который. И велено непременно ваш конвой обогнать. – Казак взял под козырек.
Хуже быть не могло. Речь явно шла о Гофмане, тоже ссыльном, посвященном в план побега и отставшем, захворавшем в Якутске. И надобность в подобной спешке, чтобы посылать нарочного к Плениснеру, начальнику Охотского порта, у якутского воеводы могла быть только одна – лекарь перед кончиной признался в тайне…
– А что, служивый, невесты у вас в тайге имеются? – побренчал золотыми в кармане барон, зайдя в избу и обращаясь к станционному смотрителю.
– Кому и кобыла невеста! – охотно откликнулся отставной капрал.
– В таком лесу да без невест… – уронил барон. И добавил без перерыва: – Хорошо бы, голубчик, вина выпить!
– Ну, угости, – обрадовался старик.
О, Россия! О, мать моя, жена моя, мать моих детей! О, сестра! О, судьба! Всеми уставами и циркулярами, всеми наказами строжайше запрещено было по всей империи продавать водку ссыльным. Но русские же люди кругом…
И смотритель, покосившись на пятирублевик, сверкнувший в руке барона, достал четверть. Через пять минут урядник, конвойные и казак фельдъегерь, степенно перекрестившись и оправив окладистые бороды, сели в кружок с государственными преступниками. На скатерти-самобранке сами собой появились холодец, шти уральские, с пшенкой, в лохани, кижуч, две краюхи ситного – откуда, боги мои?! Не кижуч, не шти… Откуда в тайге казенный хлеб? Да с конвоем же и пришел, откуда ж… Вяленая оленина. Так. Что еще? Аршины, само собой, наскоро протертые старшей смотрителевой дочкой фартуком, ложки и она.
Что объединяет эти две истории – белого генерала, кумира юнкеров, водившего батальоны в психические атаки, и никому не известную девушку из заштатного сибирского городка, которую в округе считают сумасшедшей и безжалостно травят, пользуясь всеобщим равнодушием?Прежде всего то, что истории эти не выдуманы…Надежда. Потому что, если вы прочли эту книгу, значит вы – неравнодушный человек.Нетеплохладный.Следовательно, никто не один.«Ты не один» – вот что я то шепчу на страницах, то хриплю в теле– и радиоэфир.Ты не один.Знай это, помни – иначе мир не устоял бы ни мгновения.Игорь Воеводин.
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прихотливый узор, сотканный из средневековых хроник, рыцарских романов и кельтских легенд, складывается в повествование о тех временах, когда чудеса еще не покинули мир, а колдовство легко уживалось с точными науками. Молодой лорд Энтони Вудвилл уверен: впереди его ждут славные битвы, невероятные подвиги и любовь красавиц, а еще – он будет жить вечно. И хотя история расставит все по местам, в главном Вудвилл окажется прав.
Новый роман Владимира Мощенко о том времени, когда поэты были Поэтами, когда Грузия была нам ближе, чем Париж или Берлин, когда дружба между русскими и грузинскими поэтами (главным апологетом которой был Борис Леонидович Пастернак. – Ред.), была не побочным симптомом жизни, но правилом ея. Славная эпоха с, как водится, не веселым концом…Далее, цитата Евгения Евтушенко (о Мощенко, о «славной эпохе», о Поэзии):«Однажды (кстати, отрекомендовал нас друг другу в Тбилиси ещё в 1959-м Александр Межиров) этот интеллектуальный незнакомец ошеломляюще предстал передо мной в милицейских погонах.
Все мы – чьи-то дети, а иногда матери и отцы. Семья – некоторый космос, в котором случаются черные дыры и шальные кометы, и солнечные затмения, и даже рождаются новые звезды. Евграф Соломонович Дектор – герой романа «Источник солнца» – некогда известный советский драматург, с детства «отравленный» атмосферой Центрального дома литераторов и писательских посиделок на родительской кухне стареет и совершенно не понимает своих сыновей. Ему кажется, что Артем и Валя отбились от рук, а когда к ним домой на Красноармейскую привозят маленькую племянницу Евграфа – Сашку, ситуация становится вовсе патовой… найдет ли каждый из них свой источник любви к родным, свой «источник солнца»?Повесть, вошедшая в сборник, прочтение-воспоминание-пара фраз знаменитого романа Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков» и так же фиксирует заявленную «семейную тему».
Русская красавица. Там, где она видит возможность любви, другие видят лишь торжество плоти. Ее красота делает ее желанной для всех, но делает ли она ее счастливой? Что она может предложить миру, чтобы достичь обещанного каждой женщине счастья? Только свою красоту.«Русская красавица». Самый известный и популярный роман Виктора Ерофеева, культового российского писателя, был переведен более чем на 20 языков и стал основой для экранизации одноименного фильма.