Повелитель крыс - [50]

А потом кусок стены откололся и принял очертания человеческой фигуры. Странное создание с головы до ног было покрыто обоями — как та стена, из которой оно появилось.

В этом и крылось что-то особенно неприятное, но почему — Григорий не понимал. Ему казалось, что он видел примерно такую же сцену раньше, но вот где — не помнил. Правда, сейчас не время было гадать где. Гораздо важнее было понять, что происходило здесь, в номере Эмриха.

— Эмрих заметил! — прошептала Тереза.

Григорий оглянулся, чтобы посмотреть на призрак Эмриха. Лысеющий мужчина, раскрыв рот, таращился на жуткую фигуру, которая тем временем огибала кровать, направляясь к нему. Эмрих беззвучно вскрикнул и попятился. Это нисколько не смутило жутковатого незваного гостя — и понятно, поскольку деваться его жертве было положительно некуда. Он мог только зажаться в угол или прижаться спиной к оконному стеклу.

Мэтью Эмрих выбрал последнее. Размахивая руками в отчаянной попытке отогнать от себя кошмарное порождение стены, он прижался к занавешенному окну.

И тут из-за штор к нему метнулись стеклянно-никелированные руки и схватили его. Прозрачная ладонь приподнялась и закрыла Эмриху рот.

— Не могли бы мы хоть что-нибудь сделать? — умоляюще проговорила Тереза.

Григорий понимал ту беспомощность, то отчаяние, что владели ею. Сам он уже во второй раз наблюдал за тем, как захватывают Мэтью Эмриха… и оба раза ничего не мог поделать. Эмрих исчез в недрах дома. Григорий видел это. Теперь он наблюдал, как Эмриху грозит смертельная опасность от чудищ, столь же страшных, как и сам дом.

— Мы ничего не можем поделать. Боюсь, что это уже произошло.

Тварь, родившаяся из окна, начала «проявляться». В это же время чудище, порожденное стеной, также начало обретать черты. Рисунок обоев на глазах таял, и вот перед глазами Терезы и Григория возник верзила с собакоподобной мордой. Григорий обернулся к тому злодею, что держал Эмриха, и увидел, что и тот успел «очеловечиться». Как и его напарник, он был в темном костюме, и его физиономия тоже больше напоминала собачью морду, нежели человеческое лицо.

— Кто они такие?

— Представления не имею, — отозвался Григорий, не в силах оторвать глаз от странного, пугающего зрелища. — Представления не имею, — повторил он.

Правда, у него имелись подозрения. А представления и подозрения для Николау всегда четко подразделялись.

Одно из подозрений подтвердилось, когда тот злодей, что вышел из стены, запустил руку в карман пиджака и что-то вынул оттуда. Что именно — это Григорий разглядел не сразу, поскольку первого мерзавца частично загораживал второй. Затем первый немного приподнял руку, и Григорий понял, что он в ней держит. Это был нож.

Тот самый нож. Тот самый, который Григорий нашел в своем гостиничном номере.

Внешне злодеи отличались от тех, что ворвались в тот день в гостиничный номер Николау, и тем не менее это наверняка были не кто иные, как пропавшие приспешники Петера Франтишека. Опасения Григория насчет связанного мага оказались ненапрасными, но нельзя сказать, чтобы он был к этому готов. Выходило, что вовсе не дом поглотил Мэтью Эмриха, — его захватили прихвостни Франтишека.

Но зачем?

Первый злодей занес нож над тщетно пытавшимся вырваться беднягой.

Тереза приглушенно вскрикнула и вырвала руку из руки Григория. В это же мгновение страшное зрелище исчезло.

— Нет! — воскликнул Николау и снова схватил Терезу за руку, но, увы, уже было поздно.

— Простите… но я не могла… Просто не могла смотреть, как они его убивают.

— Понимаю, — сочувственно отозвался Григорий. — Но, думаю, убивать его они не собирались. Точно не скажу, но, думаю, они собирались каким-то образом посредством ножа подчинить его своей воле.

— О чем это вы? — Тереза глянула на Григория так, словно у того выросли волчьи клыки. — Как это — «подчинить»?

— Существует множество различных способов, с помощью которых человека могут заставить подчиниться чужой воле. В определенных кругах это зовется черной магией, хотя чернота в данном случае — это всего лишь душа того, кто накладывает заклятие. Я почти уверен, что здесь должно было произойти нечто подобное. — Григорий, стараясь успокоить Терезу, крепче сжал ее руку. — Порой и я впадал в искушение — занимался тем, что направлял мысли людей по нужному для меня руслу, но ничего столь отвратительного я бы никогда не решился сотворить, уверяю вас.

— По телефону. Когда звонили в гостиницу.

— Да. И еще когда я торопился, воспользовался этим для остановки такси.

Тереза руку не отняла, но пальцев Григория в ответ не сжала.

— А со мной?

Григорий покраснел.

— В ресторане я совершил ошибку. Я боялся за вас и хотел убедить вас в том, что говорю правду, но вы не желали меня слушать. Клянусь, впредь я больше никогда не совершу ничего подобного, Тереза. Если можете, простите меня за эту ошибку…

— Хорошо, я вас прощаю… только пообещайте больше никогда ничего подобного не делать.

— Обещаю, — с готовностью кивнул Григорий и облегченно вздохнул. — Тереза, а теперь мне хотелось бы снова воскресить происшедшее в этом номере с Мэтью Эмрихом. Мне понадобится ваша помощь. Вы согласны помочь мне? Если дела тут пойдут совсем худо, обещаю: я прерву контакт с вами.