Повелитель крыс - [120]
— Заинтересоваться-то почти наверняка кто-нибудь заинтересуется, вот только могут возникнуть большие трудности с обнаружением нынешних владельцев, — напомнил ей Григорий.
Тереза остановилась, задумалась.
— Это точно.
— Что бы там ни было, милая Тереза, нам сейчас об этом волноваться не стоит…
Григорий замер и не мигая уставился в одну точку.
— Что случилось? Куда ты так… о! Как же это?
От арки остались руины. Ее обломки валялись повсюду, но большая их часть обрушилась прямо на ворота. Там, как и внутри дома, Григорий не ощутил ни следа магии. Разрушение коснулось всей территории, замкнутой воротами. Одна створка отвалилась. Григорий с Терезой подошли поближе.
— Молния ударила, — вот и все, что ответил Терезе Григорий Николау. И вдруг что-то привлекло его внимание посреди обломков. Он поспешил туда.
Высокий забор отбрасывал такую густую тень, что Григорию пришлось сотворить светящийся шарик. Голубоватый свет, загоревшийся над ладонью Григория, выхватил из темноты то, что подтвердило его подозрения.
Это было крыло. Крыло, высеченное из камня. То самое крыло, что пострадало во время сражения с Михасем, что отвалилось, когда Фроствинг начал рассыпаться на куски.
«Он не солгал. Он был здесь, когда я вошел. Он всегда был здесь».
Тот Фроствинг, с которым он был знаком намного ближе, тот Фроствинг, что в конце концов оказался на его стороне и помог ему в решающий миг, больше принадлежал нереальному миру. Вероятно, он и существовал только в магическом царстве этого странного дома или в страшных снах тех, кто был связан с Михасем кровью или проклятием. Он затягивал других в этот мир или оставлял в реальном мире знаки своего пребывания, но не мог покинуть своего вечного насеста на арке ворот. Всей истории до конца Григорию не было суждено узнать никогда — не все воспоминания Михася перешли ему по наследству. Слияние наделило его колоссальной силой, но стерло почти все следы тех, от кого ему достались частицы древнего мага.
Теперь Николау еще лучше понимал, какова была сила ненависти Фроствинга к своему творцу. Физически грифон был привязан к воротам. Только тогда, когда арка вместе с Фроствингом переезжала с места на место, для грифона менялся вид на окрестности.
Только в мире снов мог жить и передвигаться грифон. Нечего и дивиться тому, что он крал воспоминания у Григория. Наверное, считал, что это положено ему по праву за то, что он спас тело своего повелителя и сохранил ему жизнь.
Наверное. Теперь об этом можно было только гадать.
Григорий присел на корточки, а светящийся шарик оставил в воздухе, у себя над головой, после чего принялся собирать среди руин обломки каменной статуи грифона.
— Что ты делаешь? — удивленно спросила Тереза, опустившись на колени рядом с ним. — Разве мы не уходим? Наверняка кто-то слышал, с каким жутким грохотом рухнула арка.
— Никто не слышал ни звука. Фроствинг об этом позаботился. Когда мы уйдем, я восстановлю большую часть арки. Лучше ничего не придумаешь.
— Большую часть? — непонимающе переспросила Тереза. Она, прищурившись, присмотрелась к выраставшей на глазах горке обломков мрамора и поняла, во что они превратятся, если их собрать воедино. — И что ты со всем этим собираешься сделать?
— Есть одно место… кажется, в современной Румынии, где-то в Карпатах… Хочу отнести эти обломки туда и там захоронить их.
— Ты уезжаешь в Румынию? — сорвавшимся голосом спросила Тереза.
Григорий поднял к ней глаза. Она не отводила от него глаз. Он взял ее за руку.
— Всего на несколько минут. Хотелось бы еще какое-то время пожить в Чикаго. Город такой интересный…
Тереза улыбнулась.
— Буду рада стать твоим гидом. Ты сказал, — спросила она уже без улыбки, — всего на несколько минут?
Григорий снова занялся сбором осколков грифона. Он собрал уже большую часть туловища, отыскал голову, которая, на счастье, совсем не пострадала. Вот только ухмылка стала какая-то неживая, застывшая, да и глаза опять превратились в бездонные черные провалы. Рожки отломались. Один Григорий нашел, а второй найти так и не смог.
— Да, — кивнул он, — всего на несколько минут. Вот вернемся к тебе, оттуда и отправлюсь. Это ненадолго, уверяю тебя.
— Ты… ты так можешь? Вот так… переноситься с места на место за считанные минуты?
Григорий поставил голову грифона поверх горки осколков туловища, задержал на фигуре Фроствинга взгляд, а потом встретился взглядом с женщиной, у которой глаза были точно такого же цвета, как у него. Он так надеялся, что сможет смотреть в эти глаза до конца своей жизни… Но об этом можно будет подумать потом, когда все уляжется, утрясется.
— Да, я могу и это, и еще многое, многое, чего не мог делать раньше.
Григорий улыбнулся Терезе. Так легко и радостно он еще ни разу в жизни не улыбался. Это он знал точно, как ни перегружена теперь была его память. Прежде у него и причин так улыбаться, если на то пошло, не было.
— И все, что я могу, я буду делать исключительно потому, что мне этого захочется.
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Никто не может знать наперёд, куда заведут его поиски таинственных сокровищ. Никто не может быть уверен в том, что удачно преодолел все препятствия на своём пути в пещерах, полных магических ловушек. Вряд ли об этом задумывался Норрек Вижаран, когда в компании двух своих друзей нарушил покой гробницы в поисках несметных богатств. Знал ли он тогда, что тот, чей сон так бесцеремонно потревожили, ещё напомнит о себе? Ведь хозяин гробницы — могущественный Бартук, легендарный Кровавый Полководец, — спрятал здесь самое ценное, что у него было, — магические доспехи, жаждущие крови.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.