Повелитель крыс - [116]
Да, именно так он и полагал. Григорий осознал это, хотя в висках у него грохотало, а сердце было готово выскочить из груди. Григорий был сильнее. Быть может, точнее было бы сказать, что сейчас смуглокожий маг был более целен, чем во время первой попытки. Пребывая в трансе, Тереза столкнулась с Григорием и невольно передала ему часть фрагментов Михася, те его кусочки, которые так долго не принадлежали ему. Это произошло, без сомнения, случайно, но в итоге Григорий так много приобрел.
«Нет, то была не случайность, верно? Фроствинг знал, что она споткнется! Наверняка знал! Его слова, его действия, теперь все они обрели смысл…»
Григорию все труднее становилось оставаться в сознании. Он решил предпринять еще одну попытку установить контакт с Терезой. Это было единственное, на что он еще мог решиться. Он попытается. Если он прав, у него еще оставался шанс. А если нет…
Собрав в комок всю, какая у него только осталась, волю, Григорий попробовал установить связь с сознанием Терезы.
Сила хлынула в него столь бурным потоком, что он вздрогнул и ахнул от изумления. Ахнул и Михась.
«Я знаю, как это делается, — напомнил себе Григорий, глядя на ошарашенного Петера Франтишека. — Я знаю, как это делается, но сумею ли я сделать это?»
А какой выбор? Либо гибель Михася, который и так уже бездарно прожил одну жизнь… либо гибель его самого.
Подобное — к подобному. Вот как это делалось. Вот как Франтишек выпивал души своих жертв. Вот как выпивал души своих жертв Абернати. Какими бы орудиями они для этого ни пользовались, все зависело от единственного: оба они несли внутри себя частицу Михася. Только их несокрушимая воля была залогом того, что они собирали дань с ни о чем не подозревающих, невинных жертв. Мэтью Эмрих, множество ему подобных стали частицами Михася, но, если закон подобия был универсален, Григорий по этой части имел явное преимущество. Он был Михасем гораздо более, нежели Петер Франтишек… Если кто и мог собрать воедино разрозненные частицы, воплотить их в неделимое целое, то это был он.
Давление на его грудную клетку усилилось, но Григорий не обратил на это внимания. Он знал, что должен сделать, но ему не хватало одной малости. У этой малости было имя.
И он прошептал это имя:
— Фроствинг!
В сознании у Григория послышалось такое знакомое хихиканье — на сей раз победное. Фроствингу, которого Михась сотворил в качестве неотъемлемой частицы ритуала, нужно было только дать знать, когда начинать.
Григорий почувствовал, как велика, как необъятна радость грифона.
И снова послышалось множество голосов. Сколько же потомков врагов Михася появилось на свет за эти несколько столетий? Сколькие, не ведая о том, носили в себе его «наследство»?
Они заполняли разум Григория слишком быстро. Если он не сможет управлять этим потоком, все эти люди умрут, их жизненная сила оборвется. Осторожнее. Нужно было действовать осторожнее, бережнее. Михась, Франтишек, Абернати — их совсем не заботило, останутся ли их жертвы в живых. Этим вампирам это было совершенно безразлично.
Тысяча мыслей промелькнула в одно мгновение, и Григорий все понял. К несчастью, который соображал чуть медленнее, все же успел осознать, что происходит.
Франтишек оторвал руку от груди Григория, как только утратил первые несколько частиц. Он почувствовал это, почувствовал и то, что происходило с Григорием.
Со всех сторон к Николау потянулись руки. Лица… старые и молодые, мужские и женские… их глаза… они смотрели на него так, словно он желал их смерти. На миг решимость покинула Григория. А потом он вспомнил, как существо по имени Михась передавало свое наследство и насколько эти оболочки чувствительнее к зову, чем их раскиданные по свету собратья. Что еще более важно, впитать их жизненную силу он имел право без всяких угрызений совести: все эти люди уже давно были мертвы.
Положившись на знания, полученные от Франтишека и Абернати, Григорий мысленно коснулся сознания одной из частиц.
Женщина в платье времен Французской революции исчезла. Исчезла без следа. В первое мгновение Григорий решил, что обманулся, но тут же почувствовал приток сил. Она столько времени просуществовала в роли оболочки, что давно обратилась в тень.
Михась продолжал обрушивать на Григория атаку за атакой, но тот сумел впитать еще три частицы. Исчезли и их призраки.
Столько смертей… и все ради того, чтобы обрел жизнь тот, кто был ее настолько недостоин! Григорию было нестерпимо стыдно. Грехи Михася он ощущал как свои собственные. Он чуть было не отступил, не отказался от задуманного, но сдержался, вспомнив, каков выбор. Сдайся он — и победа окажется в руках злого колдуна.
И вдруг все оставшиеся в кругу частицы Михася отступили и исчезли. Видимо, Михась решил, что хватит разбрасываться носителями его духа ради того, чтобы только ослаблять его могущество.
XXIII
Григорий поднялся на ноги. Они с Франтишеком остались один на один.
Франтишек изменился. Он больше не казался одной из многих оболочек, одной из многих частиц.
— Это все ты, да? — спросил он гневно, глядя куда-то за спину Григория. — Измена, так?
— О да, мой достославный и могущественный повелитель, — послышался голос грифона. — Еще какая измена…
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Затерянный во Времени и Пространстве волшебный мир Кринн…Много веков назад Боги отвернулись от людей и на земле воцарился хаос. Никто уже не верил в то, что Боги существовали и только некоторые продолжали искать подтверждения, что Боги существуют и они вернутся. Злая сила, во главе с темной королевой Такхизис, с и только вера в Богов может спасти людей от темных сил…Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.