Повелитель крыс - [104]
Он шел, ведя рукой по стене, но вот стена вдруг исчезла — по крайней мере Григорий не мог ее нащупать. Утратив опору, он чуть — было не упал. Одна нога скользнула к краю ступеньки.
Чтобы не свалиться вниз, Григорий лег на ступени и лежал, пока немного не унялось бешено бившееся сердце.
Теперь выбора не оставалось. Как ни высок был риск сотворения огонька, без него продолжать путь было еще рискованнее.
Встав на колени, Григорий поднял одну руку к глазам и сосредоточился. Крошечный светящийся шарик размером с тот, какими играют в «камешки», возник над его ладонью. Еще несколько секунд — и он увеличился до размеров яблока.
Григорий поднял светящийся шар повыше и огляделся по сторонам. То, что он увидел, его совсем не обрадовало. Впереди, насколько хватало света, тянулись стена и ступени. Какое-то безумие! Это строение было слишком велико. Оно не могло быть таким, и снаружи не было таким громадным даже в воспоминаниях Терезы. Если его внутренние размеры оказались столь грандиозны, значит, оно было создано гением могущественнейшего из чародеев.
Нечего и дивиться тому, что для того чтобы низвергнуть его, явилось целое войско… а теперь вот пришел Григорий, чтобы схватиться с ним один на один.
Еще ступеней десять — и Григорий расслышал шелестение крыльев. Первая мысль была: «Грифон!» — но звук был слишком быстрым, да и крыльев была не пара, а гораздо больше. А Николау и не подумал о том, что у хозяина башни было припасено немало всевозможных ужасов — созданий пусть более примитивных, чем крылатая живая статуя, но не менее опасных.
Хлопанье крыльев звучало все громче по мере того, как Григорий продолжал подъем, но никто на него не нападал. Григорий поднял огонек повыше, чтобы посмотреть, где же заканчивается лестница.
И тут его огонек мгновенно погас. Снова вокруг сгустился непроницаемый мрак, но, прежде чем Григорий успел как-то среагировать на это, тьма сменилась ярчайшим пламенем факелов. Смена оказалась такой резкой, что Григория ослепило, и он споткнулся.
А когда глаза его привыкли к свету, он оказался в большой комнате — не то мастерской, не то лаборатории, напоминавшей мрачные логова черных магов. Зрелище это настолько заворожило Григория, насколько и оттолкнуло. Как и зал внизу, обставлена комната была по-спартански. Несколько гобеленов, несколько столов, ряд составленных у стены книжных шкафов, полки которых были забиты свитками пергамента. Полной противоположностью скромности обстановки выглядел узорчатый пол. Посередине на нем были изображены какие-то знаки, но какие — с того места, где сейчас стоял Григорий, он разобрать не мог.
Он обернулся назад — лестница исчезла. Глухие стены, ни единой двери. Григорий принялся изучать знаки, начертанные в центре комнаты на полу. Вероятно, поняв их смысл, можно было каким-то образом продолжить путь.
То оказались не знаки, а слова, написанные на каком-то странном языке. Внимательно присмотревшись к ним, Григорий вдруг обнаружил, что может прочесть их вслух.
Это был тот самый язык, на котором он заклинал Фроствинга.
Надпись шла по кругу приблизительно шести футов в диаметре. Григорий перешагнул через буквы и встал в самом центре круга, чтобы было удобнее читать. Он поворачивался, читая слова, которые складывались в целые фразы. В итоге оказалось, что это даже не круг, а спираль из нескольких витков, и Григорию пришлось повернуться пять раз, пока он прочел надпись целиком. Смысла ее он не понял, но все равно у него создалось такое ощущение, словно он приблизился к раскрытию истины.
Но лишь тогда, когда он попытался переступить через спираль, он понял, что это не просто надпись.
Белый свет залил комнату. В буквальном смысле слова белый, поскольку все, кроме самого Григория, приобрело цвет залитого слепящим солнцем снега. И снова нужно было дать глазам привыкнуть к смене освещения. Григорий проморгался, утер слезы.
Он был здесь не один. Всего в нескольких футах от него стояла женщина, воздев руки к потолку, словно в молитве.
Тереза.
Он бросился к ней, с опозданием заметив, что спираль, оказывается, отпустила его. Окликать Терезу Григорий не стал, но это стоило ему немалого труда. Он бы обнял ее, прижал к себе, если бы не видел, что она никак не реагирует на его появление. Взгляд возлюбленной Григория был устремлен вверх. Она дышала, но только это и говорило о том, что она жива.
Григорий проследил за ее взглядом, чтобы понять, чем она так очарована.
В потолке зияло отверстие — круг диаметром в рост человека. Сквозь него лился сверкающий свет, но Григорий не сразу понял, что является его источником.
Луна.
Полная луна.
Григорий быстро прикинул на глаз и определил, что луна через минуту с небольшим окажется прямо над отверстием в потолке. Круглое окно было вырезано специально для этого.
И время подобрано точно, как в страшном сне.
Григорий все сильнее уверялся в том, что немыслимо яркий лунный свет как бы нарочно направлен на зачарованную женщину. Лунный диск двигался, заполняя собой круглое окно, а Тереза со все большим нетерпением ждала мгновения, когда он закроет его целиком. Она раскинула руки, готовясь обнять лунный свет, впустить его внутрь себя. Улыбка озарила ее лицо. Она стала похожей на богиню Луны, и вид ее и притягивал к себе взгляд, и пугал.
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Никто не может знать наперёд, куда заведут его поиски таинственных сокровищ. Никто не может быть уверен в том, что удачно преодолел все препятствия на своём пути в пещерах, полных магических ловушек. Вряд ли об этом задумывался Норрек Вижаран, когда в компании двух своих друзей нарушил покой гробницы в поисках несметных богатств. Знал ли он тогда, что тот, чей сон так бесцеремонно потревожили, ещё напомнит о себе? Ведь хозяин гробницы — могущественный Бартук, легендарный Кровавый Полководец, — спрятал здесь самое ценное, что у него было, — магические доспехи, жаждущие крови.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.