Повелитель деревьев - [6]

С минуты на минуту здесь мог появиться какой-нибудь солдат и пустить по кругу новость, что я бежал с оружием в руках.

С восточной стороны послышались приближающиеся голоса. Кольцо за моей спиной должно было вот-вот сомкнуться.

Среди солдат один, по крайней мере, нес на себе запас гранат.

Я удвоил осторожность.

Возбуждение и ощущение приближающейся схватки заставило сердце забиться сильнее, что сразу отозвалось гулкими ударами в груди. Охотник или добыча, я всегда испытываю похожее опьянение. Какую-то особенную внутреннюю дрожь, когда предстоит поставить на кон самое ценное, что есть в этой жизни: себя самого, жизнь, которая может прерваться в каждую секунду. Мое существование может длиться бесконечно, во всяком случае около тридцати тысяч лет, и мне есть что терять, гораздо больше, чем большинству людей. Но я об этом никогда не думаю. Я всегда буду готов рисковать, будь то сейчас, или через тридцать тысячелетий (если доживу до той поры).

Солдаты медленно продвигались вперед на расстоянии около шести метров друг от друга. Передние — с повернутой вбок головой, чтобы их могли слышать те, кто шел следом. Ближайший из них находился в трех метрах от меня. Вот он сделал еще шаг. Приклад моей FN скользнул ниже ветвей и с силой обрушился на его кадык, мгновенно сломав все хрящи. Он еще не успел упасть навзничь, когда я поймал его голову и резким поворотом сломал ему позвоночник. Я тут же освободил его от кинжала и запасных обойм. Но тот, что следовал в шести метрах за ним, видимо, что-то услышал, потому что обеспокоенно спросил:

— Эй, Броди! Ты где? — Его английский был с явным итальянским акцентом. — У тебя как, все в порядке?

Я постарался как можно лучше воспроизвести голос Броди (которого, правда, никогда не слышал):

— Я ободрал себе лицо в этом чертовом кустарнике!

Послышалось несколько поспешных приближающихся шагов. Потом они остановились, и итальянец сказал:

— Поднимись и встань так, чтобы я тебя видел!

Я быстро надел на голову шляпу убитого — она оказалась мне в самый раз — и выпрямился, как раз настолько, чтобы тот увидел ее и самый верх моего лица. Ворча что-то, итальянец приблизился и резко остановился, когда мой кинжал по самую рукоять вонзился в его солнечное сплетение.

В ту секунду за моей спиной раздались крики.

Командир отряда, чей тяжеловесный английский выдавал его шотландское происхождение, разорался не на шутку, приказал всем оставаться на месте и не двигаться. И не стрелять ни в коем случае, чтобы не поранить друг друга. Сейчас он будет называть всех по очереди. Солдаты будут отвечать по очереди, чтобы обозначить свою позицию. Заодно станет ясно, кого не хватает.

Я подождал и, когда пришел мой черед, вновь постарался ответить за Броди, а затем за его друга — итальянца. Я не з-нал его имени, и командир легко мог бы вывести меня на чистую воду, если бы сам не снабдил меня необходимыми сведениями.

По голосам я насчитал тридцать двух человек. Как я и предполагал, они двигались в две линии, задние подстраховывали передних.

Пока шла перекличка, я успел незаметно подобраться к солдату, ближе всех оказавшемуся ко мне слева, и одним движением кинжала рассек ему сонную артерию. Путь был открыт и я мог бы воспользоваться брешью, чтобы спокойно углубиться в лес, где уже никто бы меня не смог поймать.

Но у меня есть собственное достоинство. Я не мог лишить себя удовольствия преподнести еще один урок Девяти, а с другой стороны уменьшить количество моих противников.

К тому же необходимо было учитывать, что на их базе, которая не могла быть далеко отсюда, наверняка имелся мощный радиопередатчик, с помощью которого они всегда могли вызвать к себе подкрепление.

Однако если когда-то и надо было действовать очень осторожно, то это был именно тот случай. Беззвучной тенью я скользнул под сень джунглей. Я неслышно преодолел метров пятьдесят, когда услышал за собой приглушенные возгласы.

Они обнаружили трупы. Думаю, многих при этом охватил страх. Большинство, если не все, знали, кого они ждут. Они слыхали о моих делах, а теперь сами имели возможность убедиться в том, что это были не бабьи сплетни. Кроме того, теперь им приходилось дрожать при мысли о том, как они будут докладывать о случившемся Девяти. Думаю, для них было бы лучше умереть, чем позволить мне выскочить из их капкана.

Я попытался представить себе, где они могли расположить свою базу. Но ничего не получалось. Было время, когда я мог с закрытыми глазами точно определять расположение каждого дерева, каждого кустика в округе. Но с тех пор прошло много времени, и лес сильно изменился. Я чувствовал себя так же.

как на любой другой незнакомой территории. Оставалось одно: забраться повыше и понаблюдать оттуда за противником.

Закинув винтовку на спину, я вскарабкался на самую вершину дерева и стал наблюдать оттуда сквозь густую листву.

Увидеть меня было невозможно.

Вскоре я обнаружил с десяток солдат из тридцати двух преследующих меня. Остальные прятались в зарослях. Девять из них окружили офицера, лицо которого украшали длинные черные усы. Офицер оживленно размахивал, жестикулировал руками, сопровождая этим слова своих распоряжений, которых я, к сожалению, не мог слышать с того места, где находился.