Повелитель Человечества - [52]
Он взмыло в небо, оттолкнувшись от поверженного “Пса войны”, и снова исчезло в золотом тумане.
Когда оно приземлилось в следующий раз, то начало с Сестёр.
Марея переключила пистолет на тонкую струю, собираясь сражаться на таком расстоянии, где широкий поток пламени окажется бесполезным. Добравшись до кормы “Пса войны”, и поднырнув под одной из неловко поднятых когтистых ног, она услышала гул активной силовой брони.
Марея повернулась, нацелив меч в лицо Ярика. Острие застыло в считанных сантиметрах от его носа. Покрытое шрамами лицо превратилось в карту свежих синяков и брызг крови. По крайней мере, глаза остались невредимыми и ясными. Судя по повреждениям горжета, демон начисто сорвал шлем, когда едва не убил его.
Она опустила клинок и посмотрела на кустодия. Она не стала ничего скрывать. Облегчение, беспокойство, убеждение, куда они должны двигаться – всё это легко читалось на её лице.
Он не ответил. Он даже не показал, что увидел её намерения. Именно тогда она поняла.
Сестра и кустодий атаковали одновременно, оба клинка взлетели, словно отражения друг друга. Кустодий устремил копьё вперёд, Сестра резко повернулась и парировала клинок с эхом стали о сталь.
Существо, надевшее труп Ярика, бесполезно замахнулось на неё, неактивированный клинок просвистел в воздухе. Ярость вспыхнула в мёртвых глазах, демон взбесился от собственной медлительности.
Марея впечатала навершие рукояти в лицо Ярика, с треском сломав и так уже кривой нос. Она уже разрывала дистанцию, кружась и вращаясь, наводя пистолет и извергая быстрый поток жидкого пламени.
Этого оказалось недостаточно. Копьё стража вонзилось ей в живот и вышло из спины, глубоко застряв в многослойной броне поверженного “Пса войны”. Оружие выпало из её рук в туман.
Приколотая к титану, Марея изо всех сил потянула себя вперёд, протаскивая пронзённое тело вдоль рукояти копья мучительный дюйм за мучительным дюймом. Потроша себя ради шанса освободиться.
Ярик стоял перед ней, наблюдая, его челюсть отвисла, показав множество удлинившихся зубов:
– Дочь Анафемы, – произнёс он голосом, который был слишком слабым и плаксивым, чтобы принадлежать самому кустодию, несформировавшимся голосом ребёнка, который только учится говорить.
Силы оставили Марею. Горячая и тёмная кровь потекла изо рта, проливаясь горьким потоком на нагрудник при каждой попытке вздохнуть. Ослабевшие руки схватились за лучевой передатчик на поясе только за тем, чтобы он едва не выпал из дрожащих пальцев. Она набрала короткий код и выронила его, передатчик последовал за оружием в туман у земли.
Её последней мыслью, когда Ярик подошёл ближе, стало, что её съедят заживо. К счастью она ошиблась.
Десять
Архимандрит
Путь домой
Госпожа Чёрного флота
Иеронима, грозная архижрица ордо Редуктор, не закричала, даже когда ей начали сверлить глаза. Она была жрицей-воительницей Несозидающего бога, отвечавшей за обдиравшие нервы мучения бесчисленных заключённых и преступников, при помощи священных ритуалов соединяя их с благословенными роботизированными оболочками. Учитывая её положение и власть, она умертвила большинство своих нервов, как и совесть. Таков был естественный ход вещей.
Процедура никогда не проходила безболезненно. Лично отвечая за большую часть плана, по которому проводилась её перековка, она прекрасно знала о неизбежном мучении. Она охотно пошла на жертву, предложив свою плоть для трансмогрификации и вознесения. Хирурги-операторы рассчитывали, что она покажет свою боль – это был один из просчитанных факторов перековки, что только укрепило её решимость не идти у них на поводу. Она не могла ничего сделать с дрожью и подёргиваниями ненадолго оживших мёртвых нервов, но, по крайней мере, она могла заставить себя не кричать вслух.
Но всё же она сделала это, пойдя на незначительный и простительный обман. Перед операцией она удалила голосовые связки, когда готовилась в одиночестве. Единственные звуки, которые она могла издать, свелись к вздохам и порывистому дыханию.
Она должна была оставаться в сознании во время всего процесса, чтобы нейронная активность прошла тщательную проверку. Физические внедрения являлись всего лишь частью её вознесения. Умственные внедрения имели большее значение.
Аркхан Лэнд находился здесь благодаря своим экспертным знаниям, если не положению. Рядом стоял Диоклетиан, кустодий находился здесь благодаря тому факту, что ни у кого не было полномочий запретить ему идти, куда заблагорассудится. Они стояли за пределами хирургической палаты, Диоклетиан наблюдал непосредственно за самой операцией, а Лэнд за потоком данных, хлынувших в разум Иеронимы.
Семь экранов были подключены к разными когитаторам, и проливали водопады кода на мерцавшие лица. Лэнд смотрел, почёсывал лысину и прилагал максимум усилий для обработки происходящего перед ним. Он предоставил схемы и рекомендации для оборудования, необходимые для внедрения непревзойдённых объёмов знания в наполовину биологический мозг. Он использовал восстановленные планы и чертежи из личной коллекции, вооружив техножрицу так, как её ордо не осмеливался и мечтать. С болью в душе он передал запретные тексты из самых глубоких раскопок, но, по правде говоря, одновременно ему было очень любопытно. Если всё пойдёт, как планировалось, то эти системы оружия помогут освобождению Священного Марса.
