Поведение — двойка - [46]
Правда, они остановились бы и без знака, потому что в цепи машин, двигавшейся по шоссе, не было пока что просвета.
Этому перекрестку уже лет двести, что заметно по его мостовой и узеньким тротуарам. Только на углах его блестит на солнце новая металлическая ограда.
Король, во времена которого тут строили улицы, вряд ли когда-нибудь проезжал по этому перекрестку. Его войска маршировали по более широким дорогам. А здесь раньше маршировали только куры. Да еще стада гусей шли в наступление друг на друга. Здесь цвела ромашка, а у стен домов возвышались мальвы. Повсюду валялись перья, скрипели телеги. Кучера в заплатанных куртках сидели на облучке барских карет.
Когда Берлин стал больше, перекресток вымостили булыжником. Здесь появились небольшие домишки, в которых сдавались комнаты приезжим, — они и сейчас еще стоят на всех четырех углах.
И на каждом углу высокое крыльцо ведет к двери. На одном углу — мужская и дамская парикмахерская «Шик», на другом — приемный пункт прачечной «Белоснежная лилия», на третьем — контора сельхозкооператива «Светлое будущее» с лозунгом над дверью: «Наша цель — механизированный коровник», на четвертом — магазинчик «Москательные товары», в котором можно купить и жевательную резинку, и игрушечный домик, и бенгальские огни.
Раньше на Деревенской улице ничего такого особенного не происходило — велосипеды, трактора да несколько местных машин. Движение выросло и окрепло, с тех пор как на Ромерберге стали прокладывать автостраду. Теперь здесь каждый день проезжала колонна самосвалов. Она проделывала как раз тот же самый путь, который Андреас проделал за плюшками: мимо Обезьяньей лужайки до «Белоснежной лилии», потом направо за угол и по Деревенской улице до строительного участка. Сбросив тут камни, самосвалы возвращались обратно. И так рейс за рейсом.
Так вот, Андреас и Райнер Шнек остановились возле парикмахерской «Шик» и стали глядеть на перекресток. Они ждали какого-нибудь просвета между машинами, чтобы влиться в движение и покатить по шоссе в сторону Обезьяньей лужайки. Андреас слышал за спиной шум мотора. Он увидел в зеркало, как за ним затормозил самосвал.
— Эй ты, блоха! — крикнул водитель самосвала. — Да поскачешь ли ты когда-нибудь? А то мы тут простоим до Нового года!
— Спокойствие! — крикнул ему в ответ Андреас, не отрывая взгляда от зеркала, и нажал на педали.
Он крутанул раза три и вытянул левую руку. Но тут вдруг руль у него завихлял, потому что на нем висела авоська с плюшками, и новенький велосипед принялся выписывать зигзаги.
Райнер Шнек, ехавший позади Андреаса, очень удивлялся. У Андреаса на велосипеде было все еще взрослое седло, для него слишком высокое. Ему приходилось жать на педали стоя — мельница так и работала… На руле — сетка с тридцатью шестью плюшками, и одной рукой рулит! Райнер Шнек нажал посильнее — он решил перегнать Андреаса. Он глядел на машины, летевшие по шоссе в сторону Обезьяньей лужайки, и не заметил, как зацепился за сетку с плюшками. Сетка порвалась. Андреас потерял равновесие и полетел вместе со своим велосипедом прямо на Райнера.
— Ты что, ослеп? — крикнул Райнер Шнек.
— Сам ты ослеп! Рулить не умеешь, пентюх!
Они прилагали все усилия, чтобы поскорее разъехаться, потому что сзади приближались машины.
— Да отцепи ты сетку! — командовал Андреас. — Все плюшки вывалятся!
— А я-то чем виноват? Я не виноват! — отругивался Райнер Шнек.
— Нет, виноват! Рулить не умеешь!
— Ты сам виноват! Говорил тебе, давай повезем вместе.
— Да заткнись ты! Поднимай лучше плюшки!
— Сам поднимай! Что мне, из-за тебя под самосвал попадать? — крикнул Райнер, проверяя, правильно ли стоит его руль.
О том, чтобы попасть под самосвал, разумеется, не могло быть и речи. Потому что все движение остановилось. Водители затормозили на перекрестке. Они ждали, пока ребята подберут плюшки, но из разодранной сетки их вываливалось все больше и больше. Мальчишки, казалось, вообще не обращали на это внимания. Они стояли посреди перекрестка и спорили. Теперь обсуждался вопрос, кто кому даст по морде, если Райнер Шнек наябедничает. Райнер Шнек в бешенстве орал:
— Тебе вообще никто не разрешал ездить за ними на велосипеде!
Важное соображение. Но водителей грузовиков и самосвалов оно не интересовало. Стоявшие позади всех вообще не знали, что случилось там, впереди. Они видели только, что движение застопорилось, и сигналили изо всех сил. Передние тоже начали сигналить. Вся улица гудела.
Мальчишек охватило смятение. Райнер Шнек прервал дискуссию.
— Вот увидишь, тебе влетит! — крикнул он, втаскивая свой велосипед на тротуар.
Андреас поспешно подбирал плюшки. Нагибаясь, он слышал, как водители дают газ. А гудение становилось все громче и громче. Андреас смотрел на машины, а плюшки, которые он клал в сетку, снова выпадали из дыр. Пампуша крикнул со своего безопасного места:
— Велосипед! Держи велосипед!
Андреас махнул рукой на плюшки. Подбирать их было бесполезно. Он схватился за велосипед — хоть его спасти!
В это мгновение кто-то взял его за плечо и сказал:
— Жалко бросать плюшки! Да и авария может получиться. Давай-ка сюда твою сеть! Будем спасать утопающих!
