Поваренная книга медиа-активиста - [20]

.

Однако все это, как и множество других творческих ресурсов того периода, было не нужно государственной системе. Если Мануэль Кастельс определяет Информационную эру как "способ развития, в котором главным источником производительности является качественная способность оптимизировать сочетание и использование факторов производства на основе знания и информации" , то экономика и способ управления в Советском Союзе 1960-70-х годов вступали в структурное противоречие с этим способом, поскольку однонаправленно действующее государственное планирование не оставляло возможности для обратной связи, а организованная вертикально экономика делала каждую отдельную область непрозрачной для других областей. Обоснованным представляется и другое утверждение Кастельса, что Советы в конце своего существования были настолько мало заинтересованы в развитии научно-технологического потенциала, что все прогнозы касательно войны с Америкой свелись к безумному сценарию обмена ядерными ударами. Иногда высказывается мнение, что брежневская бюрократия уже тогда начала готовиться к тому, чтобы в 1980-90-е осуществить приватизацию. Как бы то ни было, отечественные интеллектуальные ресурсы не остались невостребованными: легендарный советский разработчик Б.Бабаян с его командой профессионалов теперь трудится в компании Intel, а ядро ОС Windows писали программисты из новосибирского Академгородка.

Как бы мы теперь ни анализировали современное развитие ИТ-индустрии в Российской Федерации, мы не можем ее видеть в отрыве от исторического контекста развития, и наше понимание перспектив российской информационной экономики неизменно зависит от того, как мы отвечаем на вопрос: для чего это? Наша страна, преодолевая более чем десятилетнюю слепоту, пытается понять свою историю, определить место в ней нынешнего момента, — историю, которая была так сильно замутнена в 1990-е годы либеральной пропагандой относительно "тоталитарного прошлого" и "остальных цивилизованных стран". Между тем, Россия, не успевшая к технологическому буму 1990-х, связанному с телекоммуникациями, теперь имеет все возможности войти на равных правах в будущее, которое обещают два новых готовящихся технологических поколения: биотехнологии и нанотехнологии. Но вопрос в том, кто будет это делать — русские наёмные работники, по сценарию аутсорсинга, или сознательные, понимающие свои интересы «когнитарии», трудящиеся Информационной эры? А если мы задумываемся о революции — то другой вопрос касается того, будет ли революция в условиях инновационной экономики означать новый захват власти, национализацию предприятий, конфликт с капиталистическим окружением, гражданскую войну, "военный коммунизм"?

Одним из крупнейших инвесторов в технологическое образование до 2003 года оставалась компания ЮКОС, создавшая, в частности, "Фонд интернет-образования", профинансировавшая открытие и массовые поставки компьютерного оборудования в 43 учебных центра по России, и ставившая своей целью (цитирую газету "НГ-Наука") "формирование в России государственно-общественной системы бесплатного массового обучения работников общего образования интернет-технологиям". После того, как компания ЮКОС разгромлена, перестал существовать Фонд интернет-образования, а Министерство образования в 2004 году взяло займ в 300 млн долларов у МВФ на программу интернетизации российского образования. Я буду подробнее обсуждать в главе "Программное обеспечение, интернет-сервисы, публичная сфера", какие недостатки и преимущества несет такая модель, здесь же только скажу, что, очевидно, было принято решение, аналогичное описанному выше перуанскому прецеденту: в результате закулисных соглашений национальный ИТ-сектор отдается на откуп корпоративному бизнесу с его закрытым программным обеспечением. В отношении инфраструктуры государственного управления, это означает долгосрочную зависимость от политики корпоративного монополиста, в отношении национального образования — создание целого поколения программмистов, проходящих обучение на основе закрытого ПО, которое несет с собой обучение пользовательским навыкам, но ни в коем случае не глубокое понимание науки программирования. И это не может способствовать появлению в России богатой и разнообразной культуры высококвалифицированных программистов.

Представляется, что события последнего отрезка времени российской истории могут быть описаны в терминах модернизации. Как убедительно показывает Борис Кагарлицкий в своей книге "Периферийная империя", с самых давних времен существует известная рассинхронизация между темпами развития России и ее западных политико-экономических партнеров. Каким бы — оптимальным или неоптимальным — считать собственно исторический путь России, она никогда не могла навязать его остальному миру, а ввиду вовлеченности в общую мировую систему экономики, наоборот, была вынуждена совершать «догоняющие» скачки развития. Общий мировой путь развития, навязанный Западом, определен прогрессом в технологиях. В перестроечной либеральной мысли "догоняющие скачки", которые вынуждены совершать не-западные страны, были названы "модернизациями".