Потоп - [61]

Золотинка спустилась на поземный ярус и тут споткнулась в полутьме о кирпич.

Примечательный только тем, что прежде Золотинка на этом месте как будто не спотыкалась.

Ага! — сказала сама себе Золотинка. А уж если Золотинка сказала ага! это что-нибудь значило.

Она подняла штуковину, чтобы посмотреть вблизи сквозящего из бойницы света. Обыкновенный, лежалый, со следами застарелой грязи и пыли кирпич, из тех, что валялись тут по углам со времен строительства, может быть, или, по крайней мере, каких-нибудь починок. Не доверяя этой заурядности, однако, Золотинка нагнулась оглядеть мусор и, догадываясь уже, что именно нужно искать, нашла почти сразу — тут же. Точно такой же, с такими же сколами на гранях и такими же пятнами грязи кирпич. Совершенной, немыслимой точности двойник. Второпях Рукосил не озаботился даже убрать куда с глаз подальше образец, с которого он сделал обращенного в кирпич человека. Впрочем, нужно было хорошенько, в упор присмотреться, чтобы обнаружить полнейшее сходство двух ничем не примечательных кирпичей на полу.

В памяти вертелись Рукосиловы заклинания, не богатые ни словами, ни смыслом, и Золотинка перебирая теперь в уме эту дребедень в поисках кирпича или чего-нибудь на него похожего, наткнулась вдруг на киршупичшу. Стой! сказала она сама себе… Сначала она убрала «шу» с конца и, получив «киршупич», поняла, что подозрительному «шу» нечего делать и в середине слова. Сразу стало понятно, что киршупичшу и есть тот строительный материал, который обжигают в адских печах.

Ага! сказала себе Золотинка еще раз и попробовала испытать заклинание.

Ничего не произошло.

Тогда она взялась за дело вдумчиво и последовательно. С осторожностью, которой требовал такой вызывающий уважение предмет, Золотинка уложила киршупичшу на бочку и повторила заклятие при вспышке Сорокона. Попробовала еще раз, переиначивая, переставляя местами запомнившиеся ей слова и пуская в ход изумруд. Потом она догадалась записать вещьбу, как она помнилась, палочкой на слое пыли и опять стала переставлять слова, пока заклятие не приобрело, наконец, вывороченную наизнанку последовательность:

— Опак пот киршупичшу топ капо!

Рука отлетела, отброшенная ударом из пустоты, и там, где Золотинка держала, касаясь кирпича, Сорокон, осязательно возникли башмаки и голени, прикрытые грязными полами шубы. Видохин явился на бочке во весь рост и с двойной высоты воззрился на девушку.

Случившееся представлялось ученому мгновенным без зазора во времени скачком с пола на бочку, при этом так же внезапно Видохин был развернут в сторону и вместо пакостных рож мучителей обнаружил у своих колен бледное Золотинкино личико с отброшенной за ненадобностью маской.

— Прошу прощения, — сказала Золотинка, пытаясь вывести Видохина из обалделого состояния с помощью усиленной вежливости, — у вас в кармане шубы, по видимости, ключ. Если я, конечно, хоть что-нибудь понимаю в волшебстве, то у вас точно такой же ключ, какой унес с собой Рукосил. Будьте любезны пошарьте по карманам.

Едва ли понимая, что делает, он нашел карман, но от этого простого действия окончательно потерял равновесие как в душевном, так и в телесном смысле и шумно сверзился на груду пустых корзин, несмотря на то, что Золотинка успела своевременно ахнуть и даже подставить руку, чтобы придержать падение. С куриным квохтаньем разлетелись под стариком корзины.

Когда он выкарабкался, то уселся на полу и молча, не роняя ни слова, выслушал Золотинкины разъяснения. На лице играла болезненная гримаса, временами Видохин морщился, сипел сквозь зубы и трогал затылок. Упорное молчание его при этом начинало Золотинку тревожить, оно походило на помешательство.

— Рукосил вернется, рано или поздно вернется, здесь нельзя оставаться, — тревожно говорила девушка, не переставая оглядываться при этом в поисках другой пары совершенно одинаковых предметов, один из которых мог бы скрывать в себе Анюту. Однако, трудно было надеяться, что удача с кирпичами так просто и явно повторится. Едва ли Рукосил бросил волшебницу под ноги, не тот этот был предмет, чтобы небрежно его бросать. Скорее всего чародей унес Анюту с собой. — Сейчас Рукосил как будто покинул площадь, я видела, — продолжала Золотинка. — Надо бежать. Да и вам не хорошо тут после всего, что было. Не знаю… Хотите снова в кирпич? Я могу обратить вас в кирпич, простите. Отлежитесь смутное время, пока не развиднеет. Хотите? Или хотите бежать?

Видохин вздохнул и глянул вполне осмысленно.

— Куда я пойду? Скитаться по долам и горам? Где я найду в лесу тигли, весы, перегонный куб? Ведь даже хорошую печь быстро не сложишь. Тогда как здесь я могу зачать любомудрый камень уже через два часа.

— На крови золотого духа?

— Всего два стакана. Что говорить! Время уходит. Смотри какая дверь: железо в палец толщиной и дуб в руку. Я запрусь изнутри, пусть ломают. Пусть делают, что хотят. Когда я вздую огонь, никто уж не достучится. Я успею зачать любомудрый камень прежде, чем Рукосил спохватится. Я остаюсь. Как бы там ни было, я остаюсь. И ты остаешься.

— Два стакана крови! — горячо возразила Золотинка. — Шутка сказать два стакана! Никак не возможно. Что вы, нет!