Потому что ты мой - [64]

– Хорошо. Надеюсь, сегодня он поспит.

– Я тоже.

Кошмары мальчика последнее время не дают Грейс спать по ночам. Помнится, Ли рассказывала о них, но она никогда не понимала, насколько это серьезно. И вот теперь Грейс подыскивает лекарство. Она надеется, что со временем сон Мейсона, как и все остальное, придет в норму.

Грейс берет холодный стакан, и ледяная вода обжигает губы. Ноа разрезает на доске лимон и выдавливает ей в напиток несколько капель.

– Вот так сервис! – шутит она.

– По-моему, мы прилично продвинулись.

Грейс и Ноа ходят по комнатам. Большая часть имущества Ли разобрана, выброшена или упакована по коробкам.

– Займемся парикмахерской?

– Ага. – Ноа заходит на кухню и наливает Грейс еще воды. – Я тут подумываю, может, когда закончим с домом, перетащить все коробки в парикмахерскую, раз уж в ней осталась гаражная дверь.

– Отличная мысль. – Грейс представляет, как грузит коробки в машину и куда-нибудь увозит. А потом больше не возвращается в этот дом. Больше не ездит по этой улице. «Все, конец», – приходит горькое осознание.

В парикмахерской они составляют коробки у стены. Грейс толкает их по бетонному полу, а в голову лезут воспоминания.

– Даже не верится, что мы этим занимаемся.

Поставив коробки одна на другую, Ноа вытирает руки о джинсы.

– Понимаю. Мне тоже.

– Знаешь, ты ей очень нравился. – Со смерти подруги Грейс старательно избегала разговоров о ней, не желала признавать, что Ли и впрямь больше нет, а она сама на ее месте, в ее доме и вот-вот станет матерью ее ребенку.

Ноа выпрямляется.

– Мне Ли тоже очень нравилась. – Он со стоном поднимает еще несколько коробок, поставленных одна на другую, и переносит их к стене. – Просто не так, как ей хотелось.

Грейс нравится его честность.

– Да уж. Странно, что вы оба выросли в Нашвилле, но не встречались до того, как я вас познакомила.

«Странно, что ты никогда не пытался закадрить Ли» – вот что на самом деле имеет в виду Грейс.

– Ты знал кого-нибудь из ее друзей или окружения? – продолжает Грейс.

– Насколько я знаю, нет. – Он пожимает плечами. – Мы вращались в разных кругах.

Грейс пытается представить Ли и Ноа где-нибудь за чашечкой кофе или на свидании, но не может. Пытаясь отвлечься, она укладывает средства для волос в их собственные упаковки и помечает ящики, чтобы потом раздать местным парикмахерским. Заклеив одну коробку липкой лентой, Грейс переносит ее к стене.

Следующий час оба работают молча, и Грейс жалеет, что колонки уже сняты. Наконец она заходит с телефона в интернет, выбирает музыку и включает громкость на полную.

– М-да, звук не очень, – говорит она жизнерадостно.

– Вот колонка по-быстрому. – Ноа берет со стола Ли пластиковый стаканчик и ставит мобильник в него.

Музыка сразу становится громче.

– Спасибо. – Грейс обводит взглядом комнату. – Может, устроим себе небольшой перерыв? – Она по-турецки усаживается на ковер. – Знаешь, я покупала этот ковер вместе с Ли. Еще шутила, что он похож на гигантскую овечью шкуру. – Грейс запускает пальцы в ворс. – Ли не хотела ковер из-за кучи волос, которую постоянно надо было убирать, но я убедила, что, если чистить пылесосом, особых проблем не будет. А зимой от голого цемента у нее ноги застынут. Ведь Ли нравилось работать босиком. – Грейс, всхлипнув, качает головой. – Прости.

Ноа садится рядом.

– Знаю, тебе до сих пор не верится в ее смерть. Думаю, со всеми так. – Он бросает на Грейс взгляд. – В смысле, со всеми, кто недавно потерял близкого человека.

Она смахивает слезы.

– Ты об Уайатте?

– Да.

– С ума сойти, у тебя погиб брат, а у меня – сестра. Такое редкое совпадение.

– Почему ты никогда не рассказываешь о ней? – поколебавшись, спрашивает Ноа.

От вопросов о сестре Грейс всегда уходила.

– Вероятно, причина та же, по которой ты ведешь себя с точностью наоборот. Слишком больно.

– Понятно. – Он бросает на нее взгляд. – Вы были близки?

Пожав плечами, Грейс вновь зарывается пальцами в ковер.

– Одно время – да. Но ты знаешь, как это бывает, когда каждый в семье поглощен собственной жизнью. Многое проходит мимо тебя.

– Что верно, то верно, – со вздохом кивает Ноа.

– Как думаешь, ты из-за Уайатта пошел работать с детьми-аутистами? – Грейс складывает руки на коленях.

– Вероятно, но я всегда хорошо ладил с детьми. С такими, как Уайатт и Мейсон. Талант, видимо.

– Я замечала. Ты всегда на коне.

– О да, – смеется Ноа.

Грейс поднимает голову к крашеному потолку.

– Когда мы с Ли только познакомились, жизнь была такой простой. Мейсон еще пешком под стол ходил, а она работала в престижном салоне красоты. Ли была счастлива: у нее все так хорошо складывалось. Тогда я не знала, что Ли алкоголик в завязке (она всегда умела хранить тайны), да, я не знала. – Грейс вздыхает. – Мы с Ли славно проводили время. Рядом с ней было легко. И она прекрасно влилась в нашу компанию. – Грейс замолкает. – Теперь я каждое утро просыпаюсь и думаю: неужели ее и впрямь больше нет? При мысли, что она больше никогда не поделится своими новостями, не посмеется со мной, не выпьет кофе и не сходит на прогулку… В смысле, видел бы ты ее у подножия той горы, Ноа. – Пытаясь избавиться от воспоминания, Грейс качает головой. – Видел бы Мейсон.