Потому что ты - единственный - [38]

О, разумеется, Северус дал эти показания (и даже от себя добавил), посчитавшись кое с кем и вытянув из неприятностей обоих Малфоев. Точнее, он помог Люциусу, забытому всеми в Азкабане, попасть на открытый процесс, а тот уже развил бурную деятельность, заявив, что был вынужден помогать Волдеморту «из-под палочки»: мол, в случае неповиновения тот расправился бы с его семьей. Хитрый блондин заранее обеспечил себе тылы - приготовил нужные воспоминания, как-то раз подкатившись к Темному Лорду с вопросом: что будет, если он вдруг решит предать господина? Реакция Повелителя всегда была предсказуема, как перпендикуляр...

Просматривая воспоминания Люциуса, женщины-судьи Уизенгамота вздрагивали, с трудом сдерживая возгласы ужаса: после трехкратного Crucio и обещания тридцатитрехкратного «персонально для некоторых чересчур скользких помощников» мало кто выглядел бы, как прежде, а в применении к малфоевской красоте контраст и вовсе был разительным... Затем к делу были присовокуплены воспоминания Нарциссы о том, как Волдеморт навязал Драко Метку и заставил покушаться на Дамблдора; воспоминания самого Драко о том, как он не хотел, боялся, рыдал и отнекивался, а за компанию - и то, как Поттер порезал его с помощью Sectumsempra (за что Северус потом надрал ему уши - до откровений драгоценного крестничка о созданном им проклятии никто не знал).

Герою, конечно, никто даже пальчиком не погрозил, списав все происшедшее на стресс и непомерную нагрузку, а Драко скоренько амнистировали. Сам же Поттер вообще, казалось, не замечал событий вокруг себя, дав необходимые показания, а после ударившись сначала в загул, а потом - в депрессию...

Глава 8

Никто, разумеется, не дал Творцу и Символу победы погрязнуть «в пучине порока»: вытащили, протрезвили, направили на путь истинный, проследили и присмотрели. Со временем Поттер утих, присмирел и взялся за ум. Занимаясь индивидуально с преподавателями Хогвартса, он закончил школу экстерном, а затем несказанно огорчил Аластора Хмури, наотрез отказавшись от аврорского будущего. Вместо этого он сделал то, что должен был провести еще Дамблдор (а может, и провел, только по своему обыкновению никого не поставил в известность). А именно - прошел полное колдомедицинское и аналитическое обследование, показавшее, что мистер Гарри Джеймс Поттер, семнадцати с половиной лет от роду, чистокровный волшебник в первом поколении, находится в приличном физическом состоянии, психическое несколько отличается от нормы (что неудивительно после всего, им пережитого. Но ничего непоправимого, слава Мерлину!), нуждается лишь в небольшом санаторном отдыхе под присмотром специалистов, после чего будет абсолютно здоров и займет по праву причитающееся ему место в магическом сообществе. А также он обладает некоторыми специфическими магическими талантами, как то:

- хороший потенциал в анимагии и способность общаться со змеями, вне всякого сомнения, являющиеся наследственной чертой;

- неплохие способности к магии Запахов, а следовательно, и к зельеварению (известие, заставившее его бывшего профессора презрительно фыркнуть), впрочем, ничего экстравыдающегося;

- и, наконец, незаурядный дар целительства и чтения ауры.

Все это подробно освещалось всеми периодическими изданиями и со временем надоело Снейпу хуже ежедневной овсянки, вместе с газетами подаваемой в Хогвартсе на завтрак (новый директор была приверженкой традиционного здорового питания, что вынуждало всех обитателей замка с утра пораньше созерцать эту бежевую... субстанцию). Не просто надоело, а достало так, что одно звукосочетание «Поттер» выводило его из равновесия и раздражало. Почему? С пристрастной точки зрения Мастера Зелий, Поттер не выполнил свою задачу до конца: Черная Метка так и не исчезла с левой руки Северуса, равно как и у остальных Пожирателей. Люциус сокрушался по этому поводу бесконечно, при каждой встрече добавляя тем самым желчи к уже скопившейся у Северуса (наверняка специально издевался, мерзавец), надеявшегося, что знак его позора пропадет со смертью Волдеморта.

Но прошла еще пара месяцев, журналисты успокоились, так как здоровый, счастливый и благополучный, обрученный с мисс Джиневрой Уизли Поттер стал им не особо интересен: 11 августа, в день, когда девушке исполнилось семнадцать, было объявлено о помолвке и о грядущей через год - по окончании невестой школы - свадьбе. Все вехи его жизни были скрупулезно зафиксированы («Ну это они так думают», - хмыкнул Северус) и опубликованы, плавно забываясь. Последнее информативное сообщение о Мальчике-Который-Выжил-Дважды-И-Которого-Давно-Бы-Пора-Перестать-Называть-Мальчиком относилось к его поступлению в колдомедицинский колледж, а дальнейшие только рассуждали о его роли в возникновении Сопротивления, развитии мировой магии и прочей выспренней чепухе.

Наряду с этим происходило нечто, газетчикам не известное, а потому долго остающееся неузнанным широкой публикой: знаменитый шрам Гарри Поттера в виде молнии (а может быть, и оба, если слухи, не подтвержденные никем из официальных лиц, все же были верны) начал рассасываться - очень медленно и незаметно. Настолько медленно, что обратила внимание на это лишь мадам Помфри. Старенькая медиведьма довольно долго не видела Гарри после того, как приняла участие в его медицинском освидетельствовании, и лишь несколько месяцев спустя встретилась с ним на министерском приеме, посвященном первой годовщине