Потому что - [5]

— Кто там? — раздался голос в динамике.

Он звучал жалко. Еще бы, в три часа ночи!

— Это Ян, — почти выдохнул я. — К тебе можно?

— Что-нибудь случилось?

Теперь в голосе слышались неприятные нотки. Это было отчаяние Алекс.

Щелкнул замок в подъезде. Наверху дверь была уже открыта. Там стояла Алекс, беспомощная и усталая. Голубой халат висел на ней, как на вешалке. Короткие светлые волосы торчали в разные стороны. Щеки помялись, губы припухли, как у разбуженного ребенка. Мне тут же захотелось заняться с ней сексом. Я упал в ее объятья и крепко прижал ее к себе.

— Что случилось, Ян? — испуганно спросила она.

Я закрыл ей рот поцелуем, потом добрался до ее бедер, откинув махровый халат. Она не сопротивлялась, лишь тихо стонала. А может, вздыхала? Я не знал, хотела ли она того же, что и я, но был уверен, что ради меня она готова и на это.

Мы споткнулись о пустые картонные коробки в холодной спальне. Алекс помогла мне расстелить постель и упала на спину, словно пловчиха, стряхивая с себя халат. Пока мои руки стягивали с нее майку, я вдыхал тепло ее кожи, обнажавшейся миллиметр за миллиметром. Взяв ее за пальцы, я положил ее ладони на свои бедра и задал направление, в котором они должны двигаться. Через несколько секунд я уже лежал на ней голый, проталкиваясь между ее согнутых ног и обнимая их своими бедрами. «Алекс, Ян, Алекс, Ян…» — повторяли мы в одном умоляющем тоне.

Далее во мне словно волной поднялось все то, что я пережил за последние несколько часов. Все, что еще жило в моем теле, казалось, сконцентрировалось в одном месте, как упакованный груз, чтобы вырваться наружу. Прежде всего воспоминания о Делии. Смогу ли я когда-нибудь расстаться с этой женщиной? Как долго она еще будет преследовать меня? Я взглянул в глаза Алекс, полные желания, и закрыл свои. И снова я увидел красную куртку и бар Боба. Я никогда не смогу раз и навсегда запереть эту дверь.

Алекс дошла до высшей точки блаженства и начала успокаиваться, пока я подсчитывал наши с ней совместные стоны. Один. Второй. (Снова перед глазами поплыли красные круги, а потом все потемнело.) Третий. Четвертый. (Тут я опять зажмурил глаза, а затем открыл их.) Пятый. Освобождение. Опустошение. Мое страдание вырвалось наружу, его больше нет во мне. Мои локти подогнулись, и я стал опускаться на постель. Алекс подхватила меня. Я спрятал голову между ее грудями. Она гладила мне лицо.

— Почему ты плачешь, Ян? — спросила она.

— Я голоден, — услышал я собственный голос, прежде чем провалиться в сон.

Когда я проснулся, все шло своим чередом, без видимых улучшений. Я тоже существовал, к сожалению. Пребывал в свободном падении из блаженного бездумного состояния в осмысленную реальность и напрасно ждал столкновения. Я знал, что здесь меня быть не должно. Всему виной «неудачное стечение обстоятельств». И вот я наказан пением Элтона Джона, доносившимся из двух колонок. Солнечный свет ложился на постель, пробиваясь сквозь зеленые жалюзи. К счастью, Алекс рядом не оказалось. Как я мог прикоснуться к ней? В этом погребе, который почему-то назывался квартирой, пахло утренним кофе, а из соседней комнаты доносился стук сабо на деревянной подошве. Рядом на кровати лежала моя рубашка. Отыскав в своей сумке перчатку со спрятанным в ней пистолетом, я окончательно удостоверился в реальности вчерашних событий и снова зарыл оружие в кучу тряпья, спрятав его от самого себя. А потом, закрыв глаза, повторял вчерашнюю мантру: два-шесть-ноль-восемь-девять-восемь.

У входа в помещение, которое предполагалось когда-нибудь превратить в кухню, стояла, прислонившись к двери, Алекс и безуспешно пыталась улыбаться «воскресному утру и теплому солнцу». Сотня тоскливых знаков вопроса тут же возникла в ее глазах.

— У тебя, случайно, не найдется черствой корки хлеба? — спросил я.

Так к ним добавился еще один, сто первый.

— Это как-то связано с Делией?

«Нет, — ответил я мысленно. — Просто я тут кое-кого убил».

Но вслух сказал, не желая портить ей воскресенье:

— Да, с Делией. Она звонила мне из Парижа. Собирается замуж за того писателя, ну, ты знаешь… за того французского ветрогона… чтобы рожать ему таких же французских ветрогонов… — Я попытался изобразить гнев и сжал кулаки.

Два десятка вопросительных знаков исчезли.

— А что это была за секс-атака сегодня ночью? Как тебя понимать, Ян? — спросила Алекс.

— Я хотел бы, я мог бы все тебе объяснить…

Но ответа не получилось. Ни одним вопросительным знаком не стало меньше. Когда-то мы любили друг друга, Алекс и я. Это случилось много лет назад и продолжалось две секунды. Сначала она была влюблена в меня одну секунду, следующую — я в нее. К сожалению, мгновения ускользнули от нас, и мы остались друзьями.

— Это был не ты, — произнесла Алекс, имея в виду вчерашний секс.

Прозвучало обидно, но похоже на правду.

— Я устал от одиночества и соскучился по тебе.

Можно лгать хорошо и плохо. Я лгал отвратительно.

— Грегор не объявлялся? — поинтересовался я.

Ни одного вопросительного знака не исчезло из ее взгляда. Алекс видела, что в данный момент меня это не волнует.

— Нет, он не звонил, — ответила она и провела по щеке пальцами, будто уничтожая следы давно высохших слез.