Потомок Одина - [25]
– Ты не должна быть здесь, – повторил он.
Хирка взяла корзину и начала пятиться к выходу. Он стар и уже не помнит, что говорил, а что нет.
– Я уезжаю, – сказала она.
– Я знаю, – ответил он и принялся обрабатывать новый камень.
Внутренний круг
Урд шагал взад-вперёд по балкону. Каждый раз, дойдя до конца, он поднимал голову и смотрел на зал Совета, который располагался в куполе по другую сторону моста, но не шёл туда. Перекрытый богато украшенными арками балкон располагался высоко над Эйсвальдром, но сегодня Урду было не до красот. Он просто ходил. И ждал. Ждал и пробовал на вкус горечь вынужденного ожидания отказа. Отказа Илюме.
К счастью, Илюме была не единственным членом Совета. Десять приближённых Всевидящего должны проголосовать. Они уже проголосовали. Головокружительная мысль. Урд понимал, что, возможно, всё уже решено. Он не был принят, и ему не было отказано. Оставался только голос Илюме, и он уже в пути. Только бы эта проклятая курица долетела! Сколько времени такой путь может занять у ворона?!
Он сделал ещё один круг, снова подошёл к мосту и на миг остановился. Узкие каменные мосты соединяли многие башни в Эйсвальдре, но этот был самым старым. Асебригги. Резные вороны и змеи подверглись воздействию погоды. На узорах больше не осталось острых углов, они стёрлись сотни лет назад. Круглые колонны поддерживали сводчатую крышу, которая с западной стороны была изношена сильнее из-за ветров, налетавших с гор Блиндбола.
По другую сторону моста располагался зал Совета, и сейчас его члены заседают, чтобы определить его будущее. А он вынужден ждать снаружи, как собака!
Урд повернулся спиной к мосту и снова зашагал вдоль балкона. Так лучше всего, иначе эмоции могут взять над ним верх. Только не сейчас. К счастью, он был очень терпеливым мужчиной, наверняка самым терпеливым во всём Имланде. Он долго ждал, подождёт и ещё чуть-чуть. Очень скоро он узнает, стоила ли игра свеч.
Урд ощутил приступ холода, и причиной тому был не ветер. Он завывал между колоннами здесь, на большой высоте, но Урда это не мучило. Его мучило ожидание.
Его покойный отец говорил, что имлинг не должен рисковать бо́льшим, чем может потерять, и Урд всем своим существом чувствовал, что поставил на карту слишком много. Абсолютно всё. И это его единственный шанс. Если ему откажут сегодня, это будет навсегда.
– Говорят, она уже в пути, – раздражающий голос Шлаббы прервал ход мыслей Урда. Он уже почти забыл, что на балконе сидел купец. Сидел – не точное слово. Он словно разлился по скамье из блестящего камня, одетый в зелёную расшитую мантию без шнуровки на талии. Талии у него не было.
– Кто?
– Илюме-матерь. – Шлабба достал влажный носовой платок и стёр пот с пальцев. На каждом из них он носил тяжёлые золотые кольца с блестящими камнями. От этого купец выглядел торжественно. Как перезрелая женщина. Это зрелище показалось Урду неприятным, и он отвернулся, но непрошеный собеседник продолжил:
– Говорят, она освободила свой дом и теперь находится на расстоянии нескольких дней пути от Маннфаллы.
– Кто это говорит?
– У меня есть… связи, – произнёс Шлабба с напускным безразличием.
Урд удержался, чтобы не фыркнуть. Связи, надо же…
Шлабба знал не больше других, но любил упоминать о том, что располагает бесчисленными источниками ценной информации. Иногда он мог быть полезным, но если говорить об амбициях Урда, то купец был слеп и глух. Жирная муха, которая запуталась в паутине, но воображает себя пауком.
Идиот.
– Что будем делать, когда она вернётся? – невнятный голос Шлаббы утратил самоуверенность. Он боялся Илюме, и это отчего-то бесило Урда.
– Я скажу тебе, что мы будем делать. Мы будем наслаждаться мгновением! Она возвращается! А почему она возвращается, друг мой? – он почувствовал, как последние слова комом встали у него в горле, но улыбнулся самой добродушной улыбкой, на какую был способен. Урд склонился прямо к лицу Шлаббы, так близко, как мог, но глаза Шлаббы бегали из стороны в сторону в жутком страхе. У него не было хорошего ответа. А вот у Урда был.
– Она возвращается, потому что потерпела неудачу! Илюме потерпела неудачу! Она провела в Равнхове несколько лет, но добилась только его усиления. Открыла ли она Чертоги Всевидящего? Одержала ли она политическую победу? Нет, всё наоборот. Равнхов сейчас сильнее и упрямее, чем когда бы то ни было! – Урд всплеснул руками, наслаждаясь собственными словами. Ему нечасто удавалось говорить то, что он думает, даже в беседах со Шлаббой.
Купец хрипло рассмеялся, как готовые лопнуть кузнечные меха, а Урд продолжил:
– Она умудрилась разрушить даже то единственное, что было общего между Маннфаллой и Равнховом. Ритуал! Потому что знаешь, что говорят мои связи? – Урд понизил голос до театрального шёпота, и в глазах Шлаббы появилась алчность.
– Они говорят, что несколько семей из Равнхова не явятся на Ритуал в этом году. Открытая демонстрация враждебности. Объявление войны! – Урд оскалился в улыбке.
– Да, да, я тоже это слышал, – отчаянно врал Шлабба. Но Урд ещё не закончил.
– Илюме слаба. Её дом вымирает. У неё всего один внук, который тратит свою жизнь на пустые игры с мечом. Страж! Мальчишка, который уже сегодня мог занять кресло в Совете с народного благословения! Можешь представить себе, как её подкосила эта новость? А сейчас она возвращается в Маннфаллу, чтобы поведать о неудаче, которую потерпела в Равнхове. Шлабба, я тебя уверяю, что у Илюме есть чем заняться вместо того, чтобы вставлять палки нам в колёса.
