Потомок Одина - [168]
– Ну что, теперь мы квиты?
Слепые
Хирка лежала на спине на холодном камне. Её связанные за спиной руки оказались под ней. Всякий раз, когда она пыталась перевернуться, плечо пронзала боль. У неё что-то сломано? Неясно.
Лодыжки стягивал кожаный ремень. Хирка пыталась опустить ноги на землю, но камень, на котором она лежала, оказался слишком широким. Единственное, что она могла – ползти на спине вверх. Рано или поздно голова достигнет края, так что лучше пока потерпеть боль.
Я не боюсь.
Но это не было правдой. Хирка боялась. Никогда в жизни она не боялась сильнее. Не за свою жизнь – за неё она пугалась так часто, что каждое прожитое ею мгновение казалось ей подарком. Она боялась совершенно другого. Боялась, что никогда не получит ответов. Боялась, что Равнхов падёт. Что Совет подчинится душевнобольному имлингу, который уничтожит всё, что она знала. Всё, что кто-либо когда-либо знал.
Хирка приподняла бёдра, оттолкнулась пятками и продвинулась ещё чуть-чуть вперёд.
Больше всего она боялась того, что никто не сможет помешать этому. Святые члены Совета всегда олицетворяли правду. Закон. У них имелись все ответы и желание смотреть в будущее. Но они не были святыми. Они даже не были сильными. Они были просто мужчинами и женщинами. Никто из них ничего не мог сделать для неё. Никто из них не остановил Урда. Все боялись слепых, но кто в действительности слеп?
Ример был прав. Мир слишком велик, чтобы перевернуть его. Она сама это видела во время Ритуала: бессмысленно пытаться вести разумные разговоры одновременно с таким количеством имлингов. Это невозможно. Ример знал это, но всё равно погиб. И она позволила ему погибнуть. Она боролась с рыданиями и победила их. Сейчас слёзы ей не помогут.
Затылок Хирки оказался на краю камня. Она проползла ещё немного и свесила голову. Теперь ей были видны не только облака. Проблема в том, что из такого положения она видела всё вверх ногами. Камни были на месте. Казалось, они свисают с неба. Имлинги висели между ними, как летучие мыши. Она улыбнулась, но челюсть отозвалась болью.
Может быть, она уже попала в другой мир? Может быть, ты видишь мир таким, когда смотришь через камни? Видишь зеркальное отражение действительности? Искажённое, но всё же узнаваемое? Перевёрнутое вверх ногами?
Она заметила Урда. Он разговаривал с парнем, который пожертвовал свой кожаный ремень на то, чтобы связать её ноги. Широкоплечий воин с любопытством щупал край лезвия прямого меча. У него на бедре уже висел короткий меч, так что тот, с которым он сейчас играл, наверное, принадлежал какому-нибудь воину Равнхова. Одному из тех, кто ушёл на равнины. Скорее всего, они убили одного или нескольких, чтобы незамеченными пробраться к Бромфьеллю. Возможно, меч принадлежал одному из тех, кого она знала. Она сжала кулаки, и верёвки врезались ей в кожу. У неё ничего не получается.
– Хирка?
Она вздрогнула, но потом узнала голос Хлосниана.
– Хлосниан? Где ты? Ты цел?
Она вертела головой, но не видела его.
– Я здесь. На земле. Я в порядке. А ты?
– Никогда не чувствовала себя лучше.
– Хирка, я даю тебе слово! Я никогда не стану помогать ему. Я лучше умру, чем помогу ему!
Несмотря на боль в челюсти, Хирка беспомощно улыбнулась.
– Ему не нужна помощь, Хлосниан. Он может в одиночку открыть врата.
Хлосниан фыркнул.
– Урд Ванфаринн? Да нет, Шлокна его побери! Он не узнал бы заклинателя камней, даже если бы сидел на нём! Он даже не догадывается, с чего начать.
У Хирки не было сил возражать ему. Она позволила Хлосниану ещё немного побыть в безопасности. Наступит время, и он поймёт, что всё потеряно и от его действий или бездействия ничего не изменится.
К ней подошёл Урд. Она приготовилась к новым ударам. Он схватил Хирку за куртку и поднял с камня. Она упала на землю и осталась лежать с задранными наверх ногами спиной к камню. Урд опустился на корточки перед ней. Он посмотрел на неё и смахнул несколько соринок с её куртки. Этого жеста Хирка не поняла и не оценила.
Она пристально смотрела на него. Открывать рот было больно, но она не собиралась доставлять ему радость, демонстрируя это.
– Я ничего тебе не сделала, Урд.
– Отче. Урд-отче. Тебя не научили манерам? – он окинул её взглядом. – Нет, точно. Ты ж не из имлингов, да?
Она сглотнула.
– Я ничего тебе не сделала. У тебя нет причин убивать меня.
– Эээ, нет. Я не убью тебя. Эту радость я оставлю кому-нибудь другому. На самом деле я, разумеется, тоже получу от этого радость.
– Почему? Как, Шлокна тебя побери, ты можешь получать радость, когда умирают другие? Ты не понимаешь, что это ненормально? Какой же ты испорченный!
Он схватил её за горло и притянул к себе. Его зрачки стали чёрными точками на золотистом фоне.
– Тебе нравится меня недооценивать, девочка, это твоя самая большая ошибка. Как ты думаешь, кто я? Забулдыга, который убивает в гневе, выйдя из трактира? Обычный мерзавец, который пыряет ножом имлингов за деньги? Ты вообще знаешь, где мы находимся? Какая власть заключена в этом месте?
– Значит, ты убьёшь меня ради власти? Не вижу разницы.
Он зарычал, как зверь, и крепче сжал её горло. Его лицо приблизилось вплотную к ней.
