Потомки солнца. Признание Моён - [36]

Девушка сделала еще несколько толчков и упала на грудь Сичжину.

— А это больно…

Моён не поверила своим ушам: в момент, когда она уже сдалась, послышался такой родной голос.

— Есть пульс! — оповестил Чхихун.

Моён поднялась. Монитор показывал нормальные цифры.

— Ю Сичжин, вы меня слышите? Вы знаете, где находитесь, видите меня? Слышите меня? — спрашивала Моён, с трудом сдерживая слезы.

— Старший… лейтенант Ан… — были первые слова Сичжина, едва он вернулся к жизни.

— Что? — спросила в ответ Моён, вытирая слезы с глаз.

— Тот, которого привезли вместе со мной… Пациент с огнестрельным ранением. Он выжил?

— Да кто он такой? Сейчас не время переживать о других! Вы только что с того света вернулись. Если бы сердце не запустилось спустя минуту, вы бы умерли! Я бы не смогла вас спасти! — говорила Моён, не способная поверить в происходящее.

— Вы сегодня… очень красивы.

— Вот ты дурак! И почему я с таким встречаюсь… — зарыдала Моён.

— Простите меня. Но все же что с тем парнем? — Сичжин попытался сесть.

— Куда вы собрались? Кто этот человек? Это с ним вы подрались? Это он вас ранил?

— Нет. Он друг… Не очень близкий, но друг. Где он?

2

Не слушая врачей, едва открыв глаза, Сичжин отправился на поиски старшего лейтенанта Ана и обнаружил его в кабинете травматологии отделения скорой помощи. Старший лейтенант взял в заложники медсестру Ха, видимо, в тот момент, когда она оказывала ему первую помощь, — раны его были толком не перевязаны. Младший сержант Кон держал его на прицеле.

— Не подходите! Если притронетесь ко мне, я всех убью! — кричал старший лейтенант Ан, размахивая скальпелем.

Но, кажется, всех вокруг больше беспокоил его северокорейский говор, чем скальпель.

— Если вы не позволите к себе прикоснуться, то вы тут первым умрете. Вы потеряли слишком много крови, — даже глазом не моргнув, холодно произнесла медсестра Ха.

Пройдя огонь и воду в Уруке, она словно и не заметила, что ее взяли в заложники. Казалось, больше переживал младший сержант Кон, который пытался спасти медсестру.

Сичжин появился, прихрамывая на одну ногу, опустил пистолет младшего сержанта Кона и подошел к старшему лейтенанту Ану.

— Мы убрали оружие, поэтому позволь врачу тебя вылечить, — решительно сказал Сичжин.

— Почему я должен верить южнокорейским врачам? Кто сможет гарантировать, что я выйду живым из операционной?

— Сейчас нужно думать не о том, что произойдет в операционной, а о том, что происходит вне ее. Юг или Север — не важно; единственный, кто может тебя спасти, — это врач.

— Не нужно мне ничего! Не двигайся…

В этот момент старший лейтенант Ан потерял сознание и упал бы на пол, но медсестра Ха ловко подхватила его. У раненого наступил шок от потери крови. В кабинет вбежала Моён и кинулась к старшему лейтенанту Ану, проверила его зрачки и приказала немедленно везти в операционную. Сичжин взял ее за руку и попросил лично провести операцию. Девушка покосилась на него и подумала, вернется ли к ней когда-нибудь ее любимый мужчина, а не достойный военный. Но она не могла отказать ему в просьбе ни как врач, ни как возлюбленная.

Операция проходила в напряжении. К счастью, обошлось без пневмоторакса и остановки сердца. Сердечный ритм тоже был в норме.

Моён взяла скальпель и разрезала кожу в области пулевого ранения. Щипцами она осторожно извлекла пулю. Кровь брызнула ей в лицо. Санхён убирал излишки крови при помощи отсоса, а Моён накладывала швы. Следующим на очереди было пулевое ранение на плече. Осмотрев пораженное место, Моён округлила глаза от удивления, потому что рядом с отверстием от пули был свежий разрез.

— Что это? Не похоже на пулевое ранение. Не знаю, кто его зашивал, но это никуда не годится, — сказал Санхён, странно взглянув на ранку.

— Внутри что-то есть.

Моён раздвинула края разреза при помощи пинцета и достала какой-то предмет. Это была карта памяти размером с ноготь. Санхён встретился взглядом с Моён. Мысленно послав друг другу сигнал хранить эту тайну, они завершили операцию.

Когда все закончилось, Моён взяла карту памяти и направилась в палату к Сичжину. Подключенный к капельнице, он сидел на кровати и разговаривал по телефону. Как только девушка вошла, он сразу же положил трубку — видимо, ей этого слышать не полагалось. «Кто же я для этого мужчины?» — закрутилась обидная мысль в голове у Моён. Пожалуй, самым неприятным было то, что всегда, даже сейчас, он оставался солдатом Республики Корея.

— Как все прошло? — спросил Сичжин, как и положено военному.

— Что именно? — съязвила Моён.

— Операция.

— Для начала мы вернули его к жизни и перевели в палату. Он пока без сознания. Но кроме него есть еще кое-кто, кого тоже только что вернули к жизни. И этот кое-кто, похоже, видит во мне лишь врача. Этот врач побывал в аду, спасая окровавленного любимого с остановкой сердца, хотя совсем недавно он был в порядке.

— Простите.

— И это все? Объяснений опять не будет? Не поинтересуетесь, в порядке ли я? А неблизкого друга искали, как сокровище! Как только поправитесь, я лично вас прибью. И это отдавать не стоило бы, — сказала Моён, доставая из кармана карту памяти и протягивая ее Сичжину.