Потом наступит тишина - [82]
Лекш убрал очки в футляр и наконец поглядел на нее близоруким взглядом.
— Вы достойны наказания, — сказал он. — Война, фронт тут ни при чем. Конечно, порой случается, что люди позволяют себе, ну, забыть свои обязательства… Но так поступать негоже…
— Так вы понимаете меня и согласны со мной?
— Согласен? Э-э, дорогуша… — Лекш покраснел, хотел достать сигарету из кармана, пошевелил левой рукой и зашипел от боли.
— Осторожно! Сейчас вам дам сигарету. И огонь тоже.
— Я говорю, — продолжал он, — не о вашей правоте, не о вашей искренности. Прошу вас понять, и я должен был сказать вам об этом еще вчера, что меня интересуют не мотивы, а факты. Я всегда был таким. Вы и Кольский — один вопрос. Не думаю, что Эдвард повел себя безупречно по отношению к вам. Наоборот, считаю, что он поступил с вами… ну, нехорошо. И я пытался ему объяснить это.
— Вы говорили с ним обо мне?!
— Да, говорил. Я посчитал это своим долгом.
— Я вас об этом не просила.
— Знаю. — Какие же глаза у этой девушки! Глядит на него теперь почти с ненавистью. Ладно. Он скажет ей все. — Теперь второй вопрос. Скажу искренне: разобраться в нем мне слишком сложно, может, потому что я наивен, прошу меня извинить. Но я убежден: раз совершен проступок, должно последовать наказание, оправдания не в счет.
— Так я и желаю понести наказание, — сказала она тихо, но как-то без убеждения.
— Те, от кого это зависит, примут во внимание ваше признание. И мотивы. А я… — Он снова покраснел, сделал паузу и затем добавил: — Наказания я потребовал бы в любом случае: касалось бы дело вас или кого-нибудь другого.
— Так, значит, — она посмотрела на него, — вы донесли бы на меня, если бы услышали об этой истории от кого-нибудь другого?
— Да, — подтвердил он. — Это можно назвать и так.
Наконец-то он добился своего превосходства над ней. Надел очки и увидел лицо Евы очень близко. У нее были темные круги под глазами, уголки губ слегка дрожали.
— Не ожидала этого от вас, — грустно промолвила она. — А я думала, что вы простой и добрый парень из Люблина.
«Добрый парень». Лекш знал, что так его называют в роте. Он нескладен, все время боится разбить свои очки, никогда ни на кого не кричит, не умеет пить. В офицерском училище командир роты поговаривал: «Ну ты и недотепа. Не расстраивайся, не расстраивайся. Ты все равно отличный парень».
— Вы ошиблись, — сказал он.
— Спасибо за урок, товарищ хорунжий. Я его запомню. Разрешите идти?
Он не сразу вернулся в роту, пошел еще поискать капитана Гольдвельда. С Ружницким говорить не хотел, это хитрый мужичок, который по каждому поводу бежит к Свентовцу. А заместитель командира полка любил самостоятельно принимать решения.
Полк остановился на восточной опушке леса; капитан сидел на крылечке красивого домика — впрочем, здесь все дома были красивыми, крытыми добротной красной черепицей, — и ел бутерброд с жареным мясом. Фуражку положил на стол, расстегнул мундир, а увидев Лекша, совсем не по-военному кивнул, так что хорунжий с трудом выдавил из себя положенный по уставу доклад.
— Ну, Лекш, садись. Что у тебя? Где тебя ранили? У Бёслица? Крыцкий говорит, что вы там сели в лужу, что немцев там кот наплакал, — наверняка по командирской привычке немного преувеличивает. Я хотел было к вам приехать, но не успел, потому что застрял у Тышки. Угодили в танковую ловушку… Требуются листовки под заголовком «Танк не страшен». Наши парни пока совсем не умеют вести бой с танками. Но будь спокоен, привыкнут. Ну, докладывай. — Он застегнул мундир и отложил недоеденный бутерброд. — Как настроение?
— Хорошее, — заявил Лекш.
— О-о-о, какое прекрасное слово! У вас всегда для заместителя командира полка находится нечто такое, что слюнки текут.
— В самом деле хорошее. Бойцы поговаривают только, что немцы и спереди, и в тылу…
— Говорят и будут говорить. Сейчас у тебя начнется работа — пальчики оближешь. У солдата должно быть хорошее настроение, понимаешь, Лекш? У нас есть такие, что уморили бы бойца насмерть политикой, а он и так знает, кого бьет… У тебя есть материал для боевого листка?
Лекш доложил о Маченге.
— Маченга? — Гольдвельд наморщил лоб. — А, припоминаю, фольварк в Гняздове. Видишь, Лекш, никогда не знаешь, что выйдет из человека. Я считаю: самый лучший солдат тот, который не выглядит слишком бравым. — Он надел фуражку. — Ну, что еще у тебя?
Хорунжий глядел на сельскую улицу: мимо проехал грузовик, потом две полковые пушки, телефонисты тянули кабель, высокий боец согнулся под тяжестью катушки — когда Лекш пригляделся к нему, то увидел испещренное морщинами лицо пожилого человека.
— Есть еще один вопрос, но он уже не касается нашего батальона. Товарищ капитан помнит, наверное, дело Кольского в Боровице? Бегство дезертира…
— Да-да, припоминаю! — буркнул Гольдвельд. — Наломали дров…
— Я хочу доложить, — продолжал дальше хорунжий, — что девушка, которая участвовала тогда в сокрытии дезертира, служит в нашем полку. Это капрал Ева Крачиньская из санитарной роты.
— Да что вы говорите? — удивился Гольдвельд. — Это, кажется, невеста Кольского?
— Так точно.
— Ну, эта девушка герой — прилетела к нам, в наше войско, за своим парнем. Я всегда думаю: что же любовь делает с людьми!
Успех детектива вообще — это всегда успех его главного героя. И вот парадокс — идет время, меняются методы розыска, в раскрытии преступления на смену сыщикам-одиночкам приходят оснащенные самой совершенной техникой группы специалистов, а писательские и читательские симпатии и по сей день отданы сыщикам-самородкам. Успех повести «Грабители» предопределен тем, что автору удалось создать очень симпатичный неординарный образ главного героя — милицейского сыщика Станислава Кортеля. Герой Збигнева Сафьяна, двадцать пять лет отдал милиции, ему нравится живое дело, и, занимаясь поисками преступников, он больше доверяет своей интуиции, А уж интуицией он не обделен, и опыта за двадцать пять лет службы в милиции у него накопилось немало.
В повести говорится об острой политической борьбе между польскими патриотами, с одной стороны, и лондонским эмигрантским правительством — с другой.Автор с любовью показывает самоотверженную работу польских коммунистов по созданию новой Польши и ее армии.Предназначается для широкого круга читателей.
Збигнев Сафьян в романе «Ничейная земля» изобразил один из трудных периодов в новейшей истории Польши — бесславное правление преемников Пилсудского в канун сентябрьской катастрофы 1939 года. В центре событий — расследование дела об убийстве отставного капитана Юрыся, бывшего аса военной разведки и в то же время осведомителя-провокатора, который знал слишком много и о немцах, и о своих.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.