Потоки времени - [10]

Течение времени замедлилось. Туловище серебряного человека, стоявшего внутри машины времени, накалилось от перегрузок. Он шагнул из сверкающей воронки. Вернулся реальный ход событий. Ученики направлялись обратно в галерею, преподаватели убирали инструменты и вытирали руки от масла.

Пока еще вне фазы данного времени, невидимый для всех, серебряный человек приблизился к безголовому механизму, пристально рассматривая пустое отверстие в серебряной шее. Затем он ощупал свое горло, удивляясь тому, как легко может быть снята его голова. Его сознание и эмоции могут быть мгновенно изъяты, а само существо, как большой кусок угля, может быть выставлено на всеобщее обозрение. Он был всего лишь забавой для детей. Они называли его своим другом, но правда заключалась в том, что он оставался всего лишь Арти Лопатоголовым. А без этого темного камня внутри он не был даже Лопатоголовым. Серебряный человек смотрел на свою смерть.

Путешествие во времени завершилось. Внезапно он почувствовал толчок и, окунувшись в красный луч света, вновь оказался в вихре временного потока. Мастер Малзра возвращал его обратно.

Серебряный человек вернулся. Луч исчез в машине времени, которая начала подниматься, унося с собой клубы дыма, явившиеся следствием временных перегрузок.

Баррин и Малзра оставили свои рычаги и подошли к Прототипу.

Баррин заговорил первым:

– С тобой все в порядке?

– Ты готов представить отчет? – перебил Баррина Малзра.

– Моя оболочка сильно нагрелась, – ответил серебряный человек, – но я готов.

– Как далеко ты сумел перенестись? – спросил Малзра.

– Назад в сегодняшнее утро, в момент моего пробуждения.

– Превосходно. – Баррин и Малзра отметили ответ на листке бумаги. – Ты к чему-нибудь прикасался, двигал предметы?

– Я касался ногами только пола и передвигался только сам.

– Кто-нибудь тебя заметил и были ли еще какие-либо признаки твоего присутствия?

– Нет.

– Что ты видел?

Ответ на этот вопрос прозвучал не так быстро, как остальные.

– Я видел, как меня демонтировали. Я видел, как ядро моего существа было извлечено из меня. Я видел нечто маленькое, темное и хрупкое – то, что составляет мою душу и сознание.

Монолог

Первый день жизни всегда самый трудный. Тебя извлекли из теплого, безопасного лона, где все за тебя продумано, и бросили в холодный, жестокий мир. Многое надо преодолеть, ко многому суметь приспособиться: дышать воздухом вместо жидкости, испытать голод и холод. Самое страшное – это тот момент, когда пуповину перерезают и ты остаешься абсолютно один.

Только руки матери могут помочь пережить такую травму.

Но у тебя нет матери. Нет даже отца. У тебя есть всего пара создателей, что совсем не одно и то же. Ни один из нас не знает, как тебя успокоить и как защитить. Если тебе понадобится слишком много внимания, мы подумаем, что ты неисправен. Возможно, так случится, потому что ты создан быть орудием, а не личностью. Или, возможно, потому, что мы не предполагали, что тебя придется спасать. Мы надеялись, что ты спасешь нас.

Баррин, мастер магии Толарии

Глава 3

Прошел почти месяц с тех пор, как Джойра присутствовала в лаборатории при оживлении серебряного человека. Она могла вспомнить каждое движение мастера Малзры. Время, которое Джойра посвятила изучению силовых камней, таких, как тот, что был в голове Прототипа, и тех, что были изображены в проектах по созданию артефактов, было лишь подготовкой к составлению отчета, который она обязана представить. Такую цену приходилось платить всем лучшим ученикам, допущенным к данной разработке. Ей оставалось выполнить всего одно задание – проинтервьюировать Прототипа.

Джойра тяжело вздохнула и застучала пальцами по листам с набросками. Она надеялась, что получит адекватное представление об интеллектуальном уровне и эмоциональном состоянии Прототипа при помощи этих заметок. Ни изучение силовых камней транов, ни инструкции по их восстановлению и ремонту не объясняли, каким образом Прототип мыслит и действует логически. Ей самой придется переговорить с ним.

Джойра уставилась в потолок своей комнаты. Переговорить с машиной означало победить его мнимого друга, этого спорщика Тефери. Мальчишка, а в свои четырнадцать он оставался всего лишь мальчишкой, был на одну треть одаренным, на другую треть проказником, а на третью – отступником. К сожалению, все эти три части сходили с ума по Джойре. Она как могла старалась избавиться от его приставаний, но казалось, он не замечал ее тонких насмешек и упреков. Если она говорила, что ей что-то неинтересно, он обещал, что ей будет интересно. Когда она говорила, что ненавидит его, он отвечал, что от ненависти до любви всего один шаг, всего один волос. При этом Тефери просил на память прядь ее волос. Джойра даже подозревала, что он не раз пытался создать любовный напиток, чтобы завоевать ее.

Она встала из-за стола и зашагала по своей маленькой комнате. Если бы только Тефери мог увидеть настоящего мужчину, такого, как тот, кого она нашла на берегу, кого кормила и прятала в своем тайном убежище среди скал… Но нет. Никто не должен знать о Керрике, кроме нее. Так было, так будет и дальше. Джойра села на край кровати и уставилась в окно. Там, за качающимися верхушками деревьев и валунами, скрывались берег и ее тайная любовь.