Поток - [96]
Она сделала несколько шагов назад, прежде чем повернуться спиной к Ход.
– Юр считает, это вызвано беспорядками, – произнесла Ход вслед девушке. – Стало слишком беспокойно. Старость пришла из-за тебя, дочь Грааля. Из-за сердца Наиэля. Из-за открытых врат…
Хирка шагнула к двери, затем повернулась, посмотрела на главу дома и ответила:
– Смерть приходит вне зависимости от того, есть у неё для этого причина или нет. Ты ничего не могла сделать иначе. Кролики всегда умирают.
Теперь она поняла значение этой поговорки.
Ход встретилась глазами с целительницей и переспросила:
– Кролики?
– Сложно объяснить, – грустно улыбнулась Хирка, потом открыла дверь и вышла. Снаружи помедлила и просунула голову обратно в спальню Ход. – Думаю, стоит это отпраздновать. Многое могло убить тебя ещё до того, как появилась первая морщинка. Катастрофы, болезни, враги… Старость означает, что ты оказалась сильнее их всех.
Девушка закрыла дверь и пошла прочь.
Ей навстречу бодрым шагом двигался Юр.
– Ты можешь ей помочь?
– Нет, – ответила Хирка, вздохнув. – Только она сама в состоянии себе помочь.
Совет врага
Хирка сидела на скамейке в углу и прислушивалась к беспокойным звукам. Скерри кричала на слуг за то, что они положили одежду не на то место. Ухере рявкнула на Вану и её любовника Мойнуса, потому что те до сих пор не собрались. Раун ходил взад и вперёд у окна, не в состоянии скрыть нервозности. Похожая на привидение Модрасме сидела на куче звериных шкур и подушек. Каким-то хитроумным способом ей удавалось сделать вид, что она не предвкушала предстоящего события.
Хирка же не знала, чего ждать. Жестокого народного празднества? Она видела бои только с расстояния. И всё же надеялась, что Скерри получит удар, который не скоро забудет.
Парящие фонари на улице начали опускаться вниз. Их бросали как прохожие, так и из окон. Сотни фонарей. Мерцающие огни медленно летели вниз в темноте, чтобы исчезнуть во мраке кратера.
Вана и Мойнус вышли на балкон, зажгли фонарь, отпустили его и поцеловались. Хирка отвела глаза. Сможет ли она когда-нибудь поцеловать трупорождённого? Клыки обязательно станут проблемой…
Предложение Юра пробудило в девушке чувства, которые, как ей казалось, она оставила в прошлом. Страх перед чуждым. Необходимость соблюдать дистанцию с Умпири, даже с членами собственной семьи. В последние сутки Хирка вспоминала старинные сказки, с которыми выросла. Всё, что болтали о слепых. И стыдилась этого, злилась сама на себя. Её, дитя Одина, тоже долго гнали, пока она не оказалась здесь. Почему именно она должна видеть картину ясно и не обращать внимания на клыки и когти?
Вероятно, выбора и не существует. Через несколько дней первые семьи отправятся в Нифель. К кругу воронов. И у Хирки не имелось никакой возможности остановить их. Дом Ход наверняка решит настаивать на объединении домов.
Хуже всего были моменты вроде этого, когда ярость улеглась и стало ясно, насколько тонкими оказались соломинки, за которые цеплялась девушка. Например, слабая надежда, что все грядущие смерти не будут напрасными и смогут напитать Поток до такой степени, что он создаст новые вены. Что удастся принять рождение от ворона в Имланде. А потом научиться сливаться с Потоком.
Неужели это всё должна сделать Хирка? Её ведь постоянно тошнит, а во рту всё время стоит привкус крови. Это безумие, и ничего больше.
Вот почему необходимо продумать запасной план. И даже несколько. Что предпринять, если ничего не выйдет? Но даже альтернативные варианты меркнут перед осознанием, что клюв станет погибелью Римера, если он не умрёт на поле брани, как и все до единого имлинги Маннфаллы.
Ни падшие, ни внедомные не помогут безумной подстрекательнице. Никто никого не свергнет и не подарит надежду на то, что Имланд сумеет отразить атаку слепых. Наоборот, скорее всего, Хирка сама всё испортила. После того как она выставила себя на посмешище в питейном заведении, на улицах стало тихо, как в Шлокне. Если и существовали какие-то зачатки восстания, то дочь Грааля их, вероятно, подавила, вселив в мятежников скептицизм. Обескуражила их до такой степени, что они успокоились. И приговорила Имланд к смерти. Через несколько сотен лет трупорождённые будут пугать своих детей небылицами о существах с хвостами. О тех, что когда-то жили на свете.
Нет!
Хирка встала, прокралась по коридору до двери Урда и остановилась перед ней. Что он там говорил?
«Если хочешь выжить в таком месте, как это, надо использовать окружающих».
Затем решительно отодвинула засов и вошла.
Урд стоял спиной к незваной гостье и смотрел на парящие за окном фонари. Нежные капельки света в чёрной ночи. Услышав скрип двери, он резко обернулся и тут же испустил вздох облегчения, наверняка потому, что увидел не Скерри. Затем указал на скамью, приглашая присесть. Хирка осталась стоять.
– Я тебя ненавижу, – сказала она. Если слова и задели имлинга, то он никак этого не продемонстрировал. Девушка продолжила: – Ты лжец. Убийца. Заставляешь других исполнять свою волю. Используешь их для достижения собственных целей.
Его губы дрогнули, и на лице появился намёк на улыбку, но исчез слишком быстро, поэтому Хирка не была уверена в том, что видела. Урд сел на скамью.
