Потерять и обрести - [2]

Генри Темпл кивнул в знак согласия, но Джаред Данхем сказал еще не все, что хотел.

– Да, лорд Палмерстон, – продолжил он после небольшой паузы, – Америка и Англия нуждаются друг в друге. Очень нуждаются. И американцы, которые понимают это, будут сотрудничать с вами. Пока тайно. Но мы постараемся помочь вам разбить нашего общего врага – Наполеона Бонапарта! Мы не хотим, чтобы в нашем правительстве заседали иностранцы, а вы, англичане, не можете воевать одновременно на двух континентах. Однако я должен выполнить поручение мистера Джона Квинси Адамса[1] и заявить, что ваш правительственный декрет, запрещающий американским судам осуществлять торговые операции с другими странами без предварительного захода в порты Англии или подвластных ей территорий, должен быть отменен. Этот ваш акт – высшая степень высокомерия и пренебрежения! Мы независимое государство, сэр!

Генри Темпл, лорд Палмерстон, тяжело вздохнул. Он и сам считал этот поспешно проведенный через парламент запрет излишне самонадеянным и бесполезным.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал лорд Палмерстон. – Однако и у нас достаточно парней с горячими головами, причем как в палате общин, так и в Палате лордов. Большинство из них не держали в руках ни шпаги, ни пистолета, не говоря уж об участии в сражениях, но они считают себя куда бо́льшими знатоками военного дела, чем вы или я. Они до сих пор убеждены, что ваша победа над нами всего лишь неудачный эпизод в нашей колониальной политике, который можно исправить. Пока эти джентльмены не поймут, что ключом к успеху в борьбе для нас и для всех является равноправное сотрудничество, мне будет весьма непросто проводить намеченный курс.

Джаред Данхем кивнул.

– Я отправляюсь в Пруссию через несколько дней, а затем планирую посетить Санкт-Петербург. Фридрих Вильгельм и царь Александр Первый смотрят на альянс с Наполеоном без особого энтузиазма. Надеюсь, доставленная мной информация о возможном англо-американском сотрудничестве сделает такой альянс еще менее вероятным. Хотя надо отдать должное этому корсиканцу… Ему удалось объединить почти всю Европу в нечто целое.

– Да, Наполеон сумел слепить из нее стрелу, нацеленную в сердце Англии, – сказал лорд Палмерстон с нескрываемой ненавистью в голосе. – А если он одолеет нас, то незамедлительно пересечет океан и примется за вас, янки.

Джаред Данхем рассмеялся, но веселья в его смехе не чувствовалось.

– Я не хуже вас знаю, сэр, что Наполеон решил продать нам Луизиану только потому, что нуждается в американском золоте, дабы расплатиться со своими солдатами. К тому же Франции тяжело содержать гарнизоны на такой большой территории, заселенной в основном англоязычными американцами и дикими краснокожими. Даже говорящие по-французски креолы, живущие в Новом Орлеане, скорее американцы, чем французы. Кроме того, они считают своим тот режим, который называют исконно французским, то есть признают короля, свергнутого революцией, которая и привела к власти Наполеона. Если бы император был уверен, что сможет забрать американское золото, но при том сохранить американские территории, он, вне всякого сомнения, сделал бы это. Однако такой уверенности у него не было, причем как раз потому, что он хорошо помнил, чем закончилась война Англии против американцев.

– Черт меня побери! – воскликнул министр. – Вы не попали в самое яблочко, сэр!

– Я типичный американец, милорд, и многие у нас думают именно так.

– Клянусь Господом, янки, вы мне нравитесь, – с улыбкой сказал лорд Палмерстон. – Подозреваю, что вместе мы сможем горы своротить. К тому же вы уже успели многого добиться… – Он взял графин и наполнил бокал гостя. – Кстати, позвольте поздравить вас с избранием в члены клуба «Уайтс». – Лорд снова улыбнулся. – Такого, как вы, там еще не видели. Американец, зарабатывающий на жизнь собственными руками!..

– Да уж, – усмехнулся в ответ Джаред, которому все больше нравилось чувство юмора собеседника. – Я понимаю, что очень немногих американцев принимали в члены этого сакрального заповедника английской аристократии.

Палмерстон рассмеялся.

– Так и есть, янки! Вы наверняка понимаете и то, что членство в этом клубе является главным богатством некоторых истинных джентльменов. Многие из них кругом в долгах и не могут самостоятельно заработать даже на карманные расходы, но считаются уважаемыми людьми. У вас, должно быть, имеются весьма влиятельные друзья, янки, если вы попали в «Уайтс».

– Я попал туда только потому, что вы этого хотели, милорд. И я думаю, нам не стоит подшучивать друг над другом. Между прочим, меня зовут Джаред, а не янки.

– А меня – Генри, а не милорд. Что ж, Джаред, коль скоро у нас все получилось… Полагаю, ты сможешь наладить здесь, в Лондоне, отношения с весьма нужными людьми. Однако вместе нас должны видеть только при наличии очевидных для всех и вполне безобидных причин для встречи. Очень хорошо, что мы познакомились через твоего кузена сэра Ричарда Данхема. Кстати, потом у тебя может возникнуть надобность в каких-либо светских контактах. Я имею в виду возможное наследование Виндсонга.

– И конечно же, – сухо заметил Джаред, – причиной может быть мой толстый кошелек.