Потерянный шпион - [43]

Он развязал мешок и выложил на стол все его содержимое. Оловянная кружка и тарелка, походная ложка, сверток плотной шерстяной ткани – в походе вещь просто универсальная – можно на ней спать, можно ею укрываться, можно положить себе под голову… большая полная кожаная фляга, в каких местные фермеры хранят красное столовое вино, смена белья из тонкой шерсти… Определенно, в мешке не было ничего такого, за что можно было бы отдать свою жизнь. Зихерхайтскапитан стоял перед загадкой, которая его все больше и больше мучила. Времени на решение очень мало. По приказу зихерхайтспрезидента он должен был немедленно уничтожить все имущество мятежников. Конечно, он доверял своим бойцам, но он помнил также, что по нормам, установленным еще при Максимусе IV, на сорок сотрудников подразделения Департамента полагался один штатный спецосведомитель, а у него пятьдесят бойцов. Из этих пятидесяти он более всего симпатизировал сержанту Шульце и был с ним наиболее откровенен – с другой стороны, ведь именно поэтому Шульце и мог бы быть идеальным спецосведомителем. Он или любой другой из полусотни…

Думай, думай, думай! Подойди к проблеме с другой стороны, ты же ученик самого Майдля! Если ты не видишь, что могло быть бесценно для полусотника, посмотри, а что вообще-то могла необратимо повредить стрела, выпущенная из арбалета? Кусок сукна? Оловянную тарелку?

Нет, воля ваша, а остается только фляга с вином. Только она, будучи пробита стрелой, была бы безвозвратно утрачена. С вином? А кто сказал, что в этой фляге вино?

Шмидт открутил крышку и налил жидкость в оловянную кружку. Жидкость была красного, кровавого цвета, практически без запаха. В Академии учили никогда не пробовать на вкус неизвестные жидкости – а вдруг это смертельный яд? Определенно – это не вино, по крайней мере, ни одно из известных Шмидту вин, а ведь он слыл в Департаменте их знатоком и тонким ценителем. Он еще раз задумался и принял наконец решение. Повинуясь скорее наитию, чем здравому смыслу, он впервые за многие годы безупречной службы грубо нарушил приказ. Решительно отстегнув от пояса оловянную флягу с прекрасным коньяком, с которой он никогда не расставался в походах, он безжалостно вылил дорогой напиток на пол и наполнил ее неизвестной жидкостью. Внутренний голос, к которому он всегда внимательно прислушивался, подсказывал ему, что в этом деле необходимо разобраться до конца и что оно напрямую определит и его, Шмидта, судьбу. За эти секунды у него в голове окончательно созрел план дальнейших действий. Один из друзей его юности, с которым они учились в гимназии…

Шмидт вышел на улицу, где его бойцы уже развели большой костер.

– Сжечь все, убедиться, что сгорело дотла, пепел развеять, – коротко и отрывисто приказал он, показав рукой на вещи мятежников. – Лошадей забрать с собой!

Он взглянул на запад, где вдали, за перевалом Шварценберг, освещенные солнцем сияли, покрытые снегом, величественные вершины гор Северо-Запада. Шмидт вспомнил сказку, которую его дед любил рассказывать ему в детстве.

Далеко-далеко, за горами Северо-Запада лежит прекрасная страна. В этой стране живет народ замечательных воинов – сильных, храбрых и искусных, воинов, которым нет равных в мире, и поэтому в этой стране всегда мирная и счастливая жизнь, потому что никакие враги никогда даже и не помышляют о том, чтобы нарушить этот мир и покой. А еще, говорил дед, жители этой прекрасной страны счастливы, потому что служат своей Родине и защищают ее, а это самое лучшее занятие и предназначение для любого человека. И еще, всегда добавлял он в конце, немного помолчав, там есть Любовь и Справедливость.

Отряд Шмидта уже был в седлах и готовился двинуться на восток, и зихерхайтскапитан уже в который раз спросил себя – а правильной ли дорогой он движется?

Глава 15

Солнце, пройдя свою верхнюю точку на небосклоне, клонилось к западу. В гавани Петерштадта, на мелкой прибрежной волне лениво покачивались пять кораблей северной эскадры – остатки некогда одного из мощнейших в мире океанских флотов, чьи флаги хорошо знали во всех частях света. Флагман эскадры, линейный корабль «Рутенбург», вооруженный 120 пушками и спущенный на воду всего пять лет назад, выглядел великолепно и считался самым боеспособным во всем флоте Империи. Утлегарь парусника неспешно выводил в воздухе замысловатые кривые, словно писал на невидимой воздушной бумаге письмо своей матери или возлюбленной. На кораблях только что пробили пять склянок – шла обыкновенная, размеренная и неторопливая жизнь.

В капитанской каюте флагмана бэттлшип-коммандер Мустоффель посмотрел на часы, затем задумчиво перевел взгляд на кучку пепла, лежавшую перед ним на серебряном подносе. Час назад он прочитал и тут же сжег письмо, полученное от специального курьера из столицы. Провал. Полный и чудовищный провал, который потерпела их организация, провал, который он должен был теперь проанализировать и осмыслить.

Сноу больше нет. Не стало верного и преданного друга, Учителя, Человека, который всегда был для Рэма образцом чести и служения Родине. По-видимому, темник был прав, подозревая кого-то из членов Координационного Совета. К сожалению, это предчувствие никак ему не помогло. Возможно также, что провал Организации произошел из-за каких-то ошибок, допущенных этим кавалерийским полусотником, как его там, Валери, кажется, звали? Если он был задержан Департаментом Государственной Стражи и раскололся на допросах, что практически неизбежно, учитывая методы, используемые Стражниками, то от него ниточка потянулась бы к Сноу и другим руководителям. Хотя последняя версия маловероятна – слишком мало времени прошло от момента исчезновения молодого кавалериста до момента ареста темника Сноу. В любом случае в настоящее время для Рэма было два варианта развития событий: либо о нем уже стало известно Департаменту, и тогда его арест – дело часов или суток. Если же Департаменту ничего не известно о нем, тогда дело приобретает интересный оборот – тогда игра еще не проиграна, тогда проигран только ее первый раунд. Если среди членов Координационного Совета был провокатор, то он не должен был знать о нем, бэттлшип-коммандере Рэме Мустоффеле. Именно в этом и состоял замысел темника Сноу, передавшего ему все рычаги управления Организацией и рассчитывавшего на него как на возможный резервный, запасной вариант. Теперь этот вариант становился основным.