Потерянный источник - [11]

Глава 8

Когда этот самоуверенный петух закрыл дверь, Лиз вздохнула, нервно передернула плечами и пошла осматриваться. Ну а что ей оставалось? Бежать? Куда? В чем-то Ярвуд прав – на кафедре ей теперь не спрятаться. Но в остальном, конечно, он слегка погорячился.

Лиз подошла к окну, отодвинула тонкий шелковый тюль и задумчиво полюбовалась на роскошные клумбы во внутреннем саду старинного особняка. Красиво… Наверное, когда ты всю жизнь жил в такой изысканности и роскоши, трудно представить, что бывает и по-другому.

Лиз снова вздохнула. Что же. Пришло время подвести итоги и постараться хоть немного отодвинуть эмоции, а то они бурлят внутри, пенятся и рвутся наружу желанием схватить вот эту старинную вазу с цветами и что есть силы грохнуть ее об пол! А еще лучше – о голову одного слишком красивого и желанного гада.

С трудом отогнав от мысленного взора сладостную картину мокрого Ярвуда в осколках и повисших на ушах ошметках роз, Лиз села в кресло и, как учила мама, начала рассматривать собственные ладони. Каждый палец на левой руке – это плюс, на правой – минус. Начинаем загибать и считать.

Начнем с плюсов, это приятнее и помогает не впасть в уныние. И самый первый, самый главный – Ярвуд Грейхард в полном ее распоряжении как муж. Можно больше не маскировать свои взгляды, не делать вид, что смотришь мимо и вообще на другого, а на эту заразу только мельком, только искоса. Можно смотреть на него прямо, любоваться и так впечатанными в сознание мучительно-сладкими подробностями: как он поворачивает голову, как прикусывает нижнюю губу, когда задумывается, как смеется, откидывая голову назад и встряхивая волосами. Какие у него красивые руки с длинными и сильными пальцами музыканта и мага… и широкие плечи, и...

Ой, хватит, а то пальцы на обеих руках кончатся быстрее, чем перечисленные достоинства одного поганца. Зачем себе-то врать? Как влюбилась на первом курсе, так за семь лет и не смогла излечиться от болезни по имени Ярвуд Грейхард. И вот теперь появилась возможность если не выздороветь, то хотя бы насладиться. Другое дело, чего это ей будет стоить. Свободы? Хм.

«Дорогой муж» не подумал о том, что кафедра – не единственное место, куда Лиз может сбежать. Он забыл, что заучка, тихоня и мышка пришла в Академию не из старинного особняка от богатых и знатных мамы с папой.

Да, возвращаться с высот академической среды обратно к простым людям и «простым» проблемам будет нелегко. Но вполне возможно, тем более что Элизабет больше не бесправная девчонка, дочь бытовички Джейн Вуд, у которой ни денег, ни связей, ни образования.

Теперь у нее есть диплом лучшей магической академии континента, есть знания и опыт, достаточные для того, чтобы получить работу в любой стране. Да, сначала будет трудно, условия не сравнятся с теми, что ей предложили на кафедре. Но ей не привыкать, и со временем она добьется большего.

Так что при желании она может уйти прямо сейчас и потеряться навсегда. Это несомненный плюс, который позволяет унять панику загнанного в угол зверька.

Теперь можно здраво обдумать, а надо ли ей вообще уходить?

Сколько Лиз себя помнила, они с мамой всегда куда-то бежали и от кого-то прятались. Мама была слабенькой бытовичкой без высшего образования, но она виртуозно научилась владеть тем минимумом, который оказался ей доступен, и, если бы осела на одном месте, устроившись в хороший салон, наверняка стала бы дорогим и востребованным мастером косметических чар.

Но Джейн никогда не задерживалась в одном городе или районе дольше, чем на несколько месяцев. И поэтому перебивалась случайными заработками, почти все их тратя на маленькую дочь. А еще она приучила Лиз никогда не выходить из дома без наложенной мамой маскировки и специальной одежды, прятавшей фигуру. И постоянно твердила, что нельзя никогда, ни при каких обстоятельствах, разговаривать с незнакомцами, нельзя ходить туда, где ее увидит слишком много людей, нельзя привлекать к себе внимание и вообще надо казаться как можно более незаметной.

Лиз с детства знала, что мама спасла ее от очень злых людей, которые убили папу и теперь преследуют маленькую семью по всему свету, и надо прятаться, хитрить и скрываться. И она верила матери безоговорочно, потому что та никогда не обманывала и всегда подробно объясняла, почему то или другое «нельзя» присутствует в их жизни.

Лиз так привыкла прятаться, что старалась вообще не выходить лишний раз из съемной каморки, где мама оставляла ее, уходя на поиски работы. Сначала ей было ужасно скучно, а потом Джейн как-то умудрилась записать ее в программу домашнего обучения при благотворительной школе для бедных, и девочка накинулась на книги, как изголодавшийся путник на долгожданную еду. Даже переезды из города в город не помешали Элизабет блестяще сдать все обязательные и даже дополнительные экзамены и получить грант на обучение в Академии, особенно когда она продемонстрировала экзаменаторам зачатки пространственной магии и выдающиеся способности к сложнейшим математическим расчетам.

Мама уже тогда была больна, хотя и старалась скрывать это от дочери. Она так радовалась, что Лиз поступила… Стены Академии казались ей надежной защитой от преследователей. Но все равно мать постоянно твердила о маскировке, об осторожности и о том, что выделяться из толпы ни в коем случае нельзя.