Потерянные - [57]

— Нет, есть зачем, — не согласилась Тиса. — Я за всю жизнь не попадала в такое количество переделок, как за последний месяц. И если бы не ты, то может уже не сидела бы здесь. А летала бы в Кущах Единого ангелочком. Еще раз — спасибо!

Парень улыбнулся, серые глаза обрели оттенок речного песка, разогретого солнцем:

— Пожалуйста. Только лучше — никаких больше несчастных случаев.

— Конечно, лучше.

Тиса оглянулась и полюбовалась видом библиотеки с высоты.

— А здесь интересно. С детства знаю эту библиотеку, но никогда не сидела вот так верхом на стеллаже.

— Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы.

— Да. Именно так.

Тиса задумалась над словами шкалуша.

— Но почему ты не сказал, что спас меня, и позволил Витеру врать? — спросила она позже.

— Я не стремлюсь в герои, — шкалуш опустил голову. — А ему, похоже, это было очень нужно.

«Конечно, — подумала Тиса. — Чтобы удачно продвинуться по службе». Девушка отвернулась, сжав губы.

— И все же, эту ложь нужно было раскрыть. Терпеть не могу вранья! — горячо сказала Тиса.

Трихон поднял философский трактат, оставленный Тисой на полке:

— Это заметно по вашим читательским вкусам. «Истина и ложь», — прочитал шкалуш заглавие. — Такой тяжелый, страшно подумать, что в нем написано.

— Правда всегда тяжела, — вздохнула Тиса.

— Но ведь ложь иногда необходима, ведь так? — шкалуш вернул на место книгу.

— Мелкая ложь, возможно. Но большая, непростительна.

— Вы очень категоричны.

— В этом вопросе — да!

Лицо Трихона посерьезнело. Он достал из ведра тряпку, хорошенько выжал, и стал протирать обложку книги, на которой темнело полустертое название: «Осада ба. ни».

— Кстати, ты видел их?

— Кого? — отложив «Осаду», Трихон принялся за красную «Тактику боя в седле».

— Когда я тонула, то мне показалось, я видела…

Тиса запнулась, сомневаясь, — стоит ли продолжать.

— Хозяина озера и русалку? — спросил шкалуш.

— Да! Так это было на самом деле! Мне не причудилось, — обрадовалась Тиса. — Какие они странные, правда? Водяной оказывается такой чудной: пальцы как веера, а глазищи мутные огромные. Каждый размером, как…

— Дно этого ведра, — подсказал Трихон. Он кинул тряпку на книги. — А знаете ли вы, что водяные любят коллекционировать красивых утопленниц? Поверьте мне, лучше уж «летать ангелочком в Кущах Единого», чем быть русалкой на дне речном. Обреченной на нежизнь на несколько веков как минимум.

— Ты так говоришь, будто знаешь, каково это. Проходили на занятиях? — насмешливо сказала Тиса. Она думала вызвать улыбку на лице парня вопросом, но просчиталась.

— Думаете, это шутки? — сверкнул глазами шкалуш. — Специально водяной редко кого топит. Так учитесь плавать, чтобы не попасться в его «гарем». И держитесь впредь за борта, чтобы не падать с лодки посреди реки, — раздраженно закончил он.

Они замолчали. Трихон отвернул лицо в окно. Тиса не понимала, что так разозлило шкалуша. Но обижаться на тон не собиралась.

— Интересная наколка, — решила она сменить тему.

Трихон взглянул на орла на своей руке и примирительно пояснил:

— «РВУ» — это Рудненское военное училище.

Тиса улыбнулась:

— Нравятся наколки?

— Да, — признался парень. — Но это не лучший экземпляр. Так, кадетское развлечение. Я собираю рисунки разных наколок. У меня есть уже целая коллекция.

— Ясно, — Тиса сделала увлеченный вид. — Я бы не прочь посмотреть как-нибудь.

Все же он еще мальчишка. Хоть порой и поражает не по годам зрелыми суждениями.

— Альбом в Рудне остался, — с сожалением сказал шкалуш. — Здесь у меня только несколько рисунков, которые я перерисовал с ребят части и Цупа. Если хотите, покажу.

— Обязательно, — сказала Тиса. — Ладно, мне пора. Я еще Агапу Фомичу обещала помочь.

Перебравшись на стремянку, Тиса слезла вниз. Трихон проводил девушку взглядом, пока та не покинула библиотеку.

Главное она сделала, подумала Тиса, спускаясь по лестнице. Она поблагодарила своего спасителя, и теперь совесть ее спокойна.

* * *

Мгла обступила толщей воды. Водоросли обвивали руки и слегка светились. Над илистым дном гладкими скользкими тенями медленно двигались сонные рыбы. Она все же утонула, поняла с горечью Тиса. И теперь ее жизнь, — нет, не жизнь, — существование пройдет под водой. Внутри все похолодело, и печаль укутала ее белыми нитями. Она еще долго не увидит маму, да и увидит ли? Что она знает о русалках? Куда их души уходят после растворения? Хотелось закрыть глаза и влипнуть в ил, чтобы пролежать весь век камнем обросшим ракушками и водорослями. Вопреки желанию, она поплыла вверх. Вода словно помогала ей плыть и сама подталкивала. Миг, и Тиса всплыла на поверхность реки. Ночь еще не вошла в полные свои права, под бледным светом осколка луны засыпали домики. В некоторых еще тлели огоньки. Вон в том домике на пригорке светятся почти все оконца. Наверное, там тепло, и живые люди сидят в кругу родных, смеются и рассказывают истории. Странно, этот домик больше других привлек ее внимание. Но и в нем вскоре погас свет. Мир растворился в темноте.

Зоя была в восторге. Тиса действительно давно уже не навещала подругу. Беременная обняла ее и не отпускала от себя весь вечер. Настасья Ефимовна накрыла стол, и капитанская дочь отужинала в кругу большой семьи. За столом говорили о здоровье Тисы (что последней не доставило особого удовольствия, ведь снова отметили ее синяки под глазами), об урожае яблок, который мог бы быть и лучше, если бы весенний мороз не побил цветы, ну и конечно, о предстоящем празднике в честь святого Жнуха.